Каменная коллекция Далина дворфа

Далин лишил себя возможности встречаться с матерью. И сделал это осознанно. В таверне дворфы ведут себя раскованно, расслабляясь после напряженного трудового дня. Нередко там случаются мимолетные романы, в результате которых парочки уединяются в специально предназначенных для этих целей комнатах, где есть все необходимое для мимолетного, ничего не значащего, и ни к чему не обязывающего, свидания. Широкое, просторное ложе, кувшин с вином на полу, да два металлических кубка, из которых так приятно удалять жажду после горячих любовных утех.

К утру уединившиеся парочки расходятся по своим подземным выработкам, чтобы вечером вернуться в таверну вновь, напрочь позабыв о вчерашнем приключении. И совсем ни к чему здесь присутствие близкого человека, для которого легкое приключение кого-нибудь из родителей, может таковым не оказаться. Да и родителю, будь то мужчина, или женщина, вряд ли захочется выставлять перед своим отпрыском личную жизнь напоказ.

Был и еще один немаловажный с морально-этической точки зрения аспект. Дворфы, как и прочие магические существа, жили невероятно долго с точки зрения людей. И процесс старения организма, как и возраст, растягивался на неопределенно долгий срок. Все как у людей, только с коофициентом 50, примерно во столько раз дольше людей живут населяющие подземные глубины Кааркен-Тау, дворфы.

Пиво в таверне дворфов темное, и хмельное, и быстро бьет в голову даже таким толстокожим созданиям, как эти неутомимые, не знающие усталости рудокопы. После двух-трех кружек хмельного, крепчайшего убойного пива, любая, даже самая захудалая дворфийка, становится чертовски привлекательной, желанной, и соблазнительной. Отдельные, различающие представительниц прекрасного пола черты, размываются, и вскоре исчезают вообще. И не мудрено, что на следующий день самозабвенно предававшаяся всю ночь любовным утехам парочка, ведет себя так, словно ничего и не было. Ни дворф, ни дворфийка, не могли с определенной долей уверенности сказать, с кем именно случилось вчерашнее любовное свидание. А оно, по воле хмельного напитка дворфов, могло быть с кем угодно. В сложившейся ситуации, вполне мог приключиться и инцест, порицаемая в любом обществе связь между родителями, и детьми.

Чтобы не допустить самой возможности подобного, достигшие совершеннолетия дворфы выбирали для жизни жилища подальше от тех мест, где они провели первые годы жизни. И таверна, без которой не мог прожить ни один дворф, была другой, нежели та, которую посещала воспитывающая их мать. Что же касается отца, то в этом случае все обстояло несколько иначе. Отношения между отцом и дочерью, если таковые случались, не осуждались так сурово, как матери с сыном. Ведь, по большому счету, дети дворфов знали только мать, воспитывающую их до момента выхода детей в самостоятельную жизнь. Отца они не помнили вовсе, он уходил из семьи едва дети начинали делать свои самые первые шаги.

Не отошел от общепринятых традиций и Далин, выбрав себе жилище, шахту, и таверну, далеко от матери, и был уверен, что их пути никогда не пересекутся. И никакие морально-этические запреты нарушены не будут.

Прожив пару столетий вдали от матери, Далин стал вполне самостоятельным, обеспечив себе тот комфортный минимум, что необходим для полноценной жизни подземного существа. Далин имел просторное, уютное жилище, с необходимым количеством мебели. Собственными руками выложил просторный очаг, гордость любого дворфа, в котором можно было изжарить целого барана. Насадив его на вертел, накормить добрую дюжину приятелей, если в этом возникнет такая необходимость.

Хотя, сказать по правде, гости у дворфов бывали крайне редко, а если еще точнее, не были почти никогда. Гости в жилищах дворфов появлялись лишь в исключительных случаях. В жизни Далина, такого случая еще не было, хотя прошло несколько столетий с тех пор, как он однажды утром ушел от матери, чтобы никогда больше не вернуться. Дворфы нутром чувствуют, когда настает тот день, когда нужно уйти навсегда. Далин ушел. Почувствовала, что пришло его время, и мать, впервые не отправившаяся на поиски сына.

Крепко став на ноги, обзаведясь собственной штольней, хозяйством необходимым для жизни, и парочкой горных баранов, являющихся непременным атрибутом взрослой жизни, стоящих целого состояния, Далин почувствовал другой зов. Зов плоти, неудержимым магнитом потянувший его к представительницам прекрасного пола. Далин почувствовал, что настала пора обзавестись семьей, пусть и на небольшое, в соответствии с традициями дворфов, время.

Именно поэтому, последние лет 100, Далин одевался особенно тщательно на очередную ярмарку, набивал под завязку кожаный кошель драгоценными каменьями. И баранов своих перед поездкой на ярмарку Далин отмывал дочиста, начищал до ослепительного блеска их сбрую, чтобы привлечь внимание дворфиек.