Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 гг.

Работники отдела «1с» занимались анализом и оценкой полученной 1-м отделом абвера разведывательной информации, поддерживая тесный контакт с преданными их отделу сотрудниками ведомства Канариса. Для него эти хорошие отношения были тем более важны, поскольку с некоторых пор он почувствовал, что в штабе оперативного управления вермахта ему не говорят всей правды о ситуации на фронтах. Поэтому Канарис был вынужден черпать сведения о реальном положении дел на театрах военных действий в отделе «1с» штаба группы армий «Центр». Кроме того, по этим же каналам в беседах в узком кругу – часто с глазу на глаз – он узнавал о злодеяниях СД на оккупированных восточных территориях, которые становились все многочисленнее и масштабнее. Только умением Канариса обходиться с людьми самых различных характеров и внушать им доверие можно объяснить тот факт, что офицеры отдела «1с», не подчиненные шефу абвера, делились с ним секретными сведениями, нарушая тем самым пресловутый «Приказ № 1», который строго запрещал обсуждать служебные дела с посторонними лицами. Немало сотрудников отдела «1с» в течение 1943 г. пополнили ряды абвера, а некоторые из них, как, например, полковники Фрайтаг-Лорингхофен и Ханзен, стали ближайшими помощниками Канариса, заняв вакантные должности начальников 1-го и 2-го отделов.

Посещение Смоленска имело целью, помимо прочего, еще раз попытаться выяснить отношение командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Клюге к планам покушения на Гитлера и государственного переворота. Уже долгое время Остер поддерживал с ним связь. «Умный Ханс» – таково было прозвище Клюге – постоянно солидаризировался с идеями свержения нацистского режима, но, как только дело принимало серьезный оборот, он обычно стушевывался. Разговор с фон Клюге в Смоленске также не внес ясности, и на обратном пути Канарис не скрывал своего раздражения и разочарования. «Генералы наши трусят», – повторял он, высказывая свое недовольство сопровождавшим его Лахоузену и Донаньи.

Отношение Канариса к генералам, никогда не отличавшееся сердечностью, по мере продолжения войны сделалось откровенно скептическим. Теплые чувства он испытывал, пожалуй, лишь к генерал-фельдмаршалу фон Леебу, находившемуся у гестапо под подозрением из-за своих «конфессиональных связей»: фон Лееб был ревностным католиком. Видимо, в силу этого обстоятельства Канарис особенно доверял генерал-фельдмаршалу и откровенно высказывал ему свои опасения и тревоги.

Если с начальником Генерального штаба сухопутных войск генералом Гальдером у Канариса сложились неплохие человеческие отношения, то этого нельзя было сказать о преемнике Гальдера генерал-полковнике Цейтцлере. Быть может, Канарис не совсем справедливо оценивал нового начальника Генерального штаба, который не обладал среди генералитета авторитетом Гальдера и положение которого в условиях постоянного вмешательства дилетанта-стратега Гитлера нельзя было назвать простым. Но перед нами один из тех случаев, когда чисто внешнее впечатление Канариса заранее исключало всякое внеслужебное сближение. Среднего роста, коренастый, с круглым розовым лицом, Цейтцлер слишком резко отличался от чрезвычайно восприимчивого Канариса, который к тому времени представлял собой в буквальном смысле слова сплошной комок нервов. Внешне похожий на типичного бравого служаку, Цейтцлер, по мнению Канариса, не мог обладать умственными способностями и широтой взглядов, необходимыми истинному последователю Мольтке. «Гения в начальники Генерального штаба нам не нужно, у нас есть фюрер», – прокомментировал Канарис назначение Цейтцлера, предоставив слушателям самим гадать, заимствовал ли он это саркастическое изречение у кого-то из окружения Гитлера или же авторство принадлежит ему, Канарису.

Военные операции на Ближнем и Среднем Востоке, осуществлявшиеся или планировавшиеся по указанию Гитлера, Канарис считал заведомо не реальными, ибо, по его твердому убеждению, без превосходства по крайней мере в восточной части Средиземного моря рассчитывать на длительный успех не приходилось. Между тем, как полагал Канарис, нечего было и думать о том, чтобы имеющимися у Германии военно-морскими силами одолеть находившийся в этих водах британский флот. И он почти с детским любопытством, свойственным его натуре, наблюдал за восточными политиками в живописных одеждах, принимавшими живейшее участие в планировании этих кампаний и в реализации стратегических замыслов. Работавший в группе «Аусланд» в качестве офицера резерва посланник Отто Кип был не так уж не прав, когда, имея в виду Канариса, говорил: «Старика все еще увлекает игра в индейцев».