Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 гг.

Канарис, по договоренности с Вайцзеккером, обратился к зарубежным друзьям, прежде всего в Италии и Венгрии, за содействием в деле мирного разрешения судетского конфликта. Личный контакт с начальником венгерской военной разведки он установил уже вскоре после вступления в должность шефа абвера. С годами сотрудничество двух спецслужб становилось все теснее и шло на пользу обеим сторонам. В тот период разведывательный орган Венгрии возглавлял полковник Хенньи, с которым Канариса связывала искренняя дружба. Канарис отлично понимал ключевую роль Венгрии в мирном распространении германского экономического и политического влияния на государства Юго-Восточной Европы и испытывал к этой стране, в отличие от Гитлера, чувство глубокой симпатии. Зная о таких свойственных венграм чертах характера, как подлинное благородство и восприимчивость к обидам, он взял за правило быть со своими венгерскими партнерами предельно откровенным, за что венгерская сторона платила ему абсолютным доверием.

Обе спецслужбы вели совместное наблюдение за положением дел в Чехословакии, в Восточной и Юго-Восточной Европе. На встречах Канариса с высшими руководителями венгерских вооруженных сил открыто обсуждались также и важные проблемы международной политики. Венгров, традиционно англофилов, горячо интересовало мнение Канариса о германо-британских отношениях, и в Будапеште с пониманием воспринимали его точку зрения, базирующуюся на анализе реального соотношения сил, согласно которой путь к мирному развитию Германии лежал через переговоры с Великобританией. Не наблюдалось расхождений во мнениях и по тем проблемам, над которыми обе спецслужбы в одинаковой степени работали.

Канарис высоко ценил достижения венгерской разведки, особенно на Балканах. Ему было известно о дружеских отношениях Варшавы и Будапешта, основанных на давних традициях и общих интересах, и в беседах с венгерскими военными и политиками перед Второй мировой войной он часто давал понять, что было бы неплохо использовать эти отношения, чтобы помочь подлинному сближению Германии и Польши. Канарис в полной мере сознавал, что заключенный в 1934 г. германо-польский договор не в состоянии помочь преодолеть взаимное недоверие. Не было расхождений между Канарисом и его венгерскими друзьями в оценке военной мощи Советского Союза. Руководство венгерскими вооруженными силами уже тогда, в 1935–1939 гг., как и шеф немецкой разведки, считало, что нападение на СССР не приведет к развалу страны и что было бы большой ошибкой считать Советский Союз колоссом на глиняных ногах. Позднее, когда этот вопрос приобрел актуальность, Канарис не утаил от командования венгерских вооруженных сил, что не все в высших военных и политических кругах Германии придерживаются подобного мнения.

Вскоре Канарису удалось приобрести полезные знакомства среди видных политических и государственных деятелей Венгрии. К его доверенным лицам принадлежал министр иностранных дел Канья, с которым Канарис нашел общий язык на почве обоюдного резкого неприятия авантюристической экспансионистской политики Риббентропа. В разгар судетского кризиса осенью 1938 г. Канарис прибыл в Будапешт вместе с полковником Генерального штаба фон Типпельскирхом, возглавлявшим отдел, изучавший ситуацию с иностранными войсками, чтобы предостеречь Венгрию от участия в так называемом «окончательном решении» судетского вопроса, что, по сути, означало ликвидацию насильственным путем Чехословакии как независимого государства. По словам высокопоставленных государственных служащих Венгрии, оба они прямо заявили, что Гитлер и Риббентроп намерены втянуть неподготовленные и недостаточно оснащенные немецкие войска в авантюру, которая, как выразился Канарис, неминуемо приведет к мировой войне. По сообщению тех же источников, столь откровенные высказывания, которые конечно же не подлежали огласке, лишний раз подтвердили правильность ранее принятого правительством Венгрии решения, направленного против войны. Такими же методами Канарис безуспешно пытался весной 1939 г. предотвратить немецкую оккупацию остававшейся свободной территории Чехословакии.

В беседах с венгерскими друзьями в предвоенные годы Канарис не раз говорил о том, что Германии уже из чувства самосохранения не следует ввязываться в военные авантюры. Мол, всякий локальный вооруженный конфликт таит в себе опасность перерастания в мировую войну, из которой выйти победительницей у Германии нет никаких шансов. Как вспоминает один из венгерских собеседников, на него произвели глубокое впечатление слова Канариса, произнесенные осенью 1939 г. сразу же после окончания Польской кампании. «Послушай, – сказал он. – А мы ведь войну уже проиграли».