Канцелярская крыса. Том 2

«Постойте! – Герти чуть не хлопнул себя по лбу, весьма удивив бы этим, должно быть, прохожих. – Есть одна деталь, которую я позабыл вставить в это уравнение. Первое убийство!»

Звено оказалось столь странным, что сразу даже не сообразить, куда его приткнуть. Но это, без сомнения, было очень важное звено.

Бангорская Гиена впервые отведала крови в тот самый день, когда Герти ступил ногой на трижды проклятую мостовую Нового Бангора. Мало того, если сопоставить факты, выйдет, что произошло это в течение часа или двух с момента утери бумажника. Когда Герти имел разговор с секретарем Шарпером, крысы как раз обнаружили первое тело с визиткой Уинтерблоссома.

«Что же это получается, господа? – размышлял Герти. – Получается, что Гиена совершил свое первое убийство почти сразу же после кражи документов. В считаные часы или даже минуты. Возможно ли? Ладно, признаем, возможно. И уже случилось. Но как, черт побери?..»

Вариантов было ровно два, и оба они казались Герти чрезвычайно странными. Вариант первый: украв бумажник мистера Уинтерблоссома, кашляющий бродяга почти сразу же передал его убийце-психопату, а тот, в свою очередь, мгновенно заявил о себе громким дебютом. Даже не дожидаясь ночи. Хотя, может, привычка орудовать по ночам возникла у него лишь позже?.. Глупо. Немыслимо. Нелогично.

Вариант два: украв бумажник мистера Уинтерблоссома, кашляющий бродяга… отправился в город и сам кого-то убил, мгновенно преодолев в своей карьере расстояние от вора до убийцы. Это уж подавно ни в какие ворота. Никто не станет менять пару лет каторжных работ на верную висельную петлю! Таких дураков не водится даже среди конченых рыбоедов. Человек, укравший бумажник и мгновенно разбогатевший, может наделать много разных глупостей, но чтобы пойти на подобный кровавый ритуал…

Герти уныло приложил ладонь к собственному лбу. Если ему придется еще несколько дней размышлять подобным образом, дело кончится какой-нибудь мозговой горячкой. Что ж, умственная слабость – тоже вариант. Первым делом возникает ужасный жар, а потом уже жертва творит сама не понимая что и зачем. Нет, должен быть и третий вариант. Думай, Уинтерблоссом. Думай, пока тебя не размолотило меж жерновов. Стая голодных крыс Канцелярии или бродящая где-то в городе Гиена. Хорошенькая альтернатива. Не сразу и разберешь, в какую сторону повернуться…

– …мистра!

– А? Что? – Герти встрепенулся, только сейчас сообразив, что они с Муаном больше не идут.

– Домой пришли, мистра, – коротко сказал полли, протягивая ему трость. – Живете вы тут.

Они и верно стояли у подъезда того самого здания, в котором Герти снимал апартаменты. И которое, забывшись, в самом деле именовал иногда домом.

– Ах, домой… – Герти нашел в себе силы беспечно улыбнуться, как и полагается после легкой вечерней прогулки. – Как быстро летит дорога! Я и не заметил.

Он испытал невыразимое облегчение. Ночь утратила свои права на него.

Еще недавно пугающая и зловещая, она быстро станет уютной и мягкой в обрамлении оконного стекла. Бангорская Гиена смертельно опасна и дерзка, но она никогда не вторгалась в дома своих жертв, предпочитая караулить их на улице. Четыре стены даровали Герти нечто большее, чем иллюзию дома. Они даровали безопасность.

Герти поймал себя на том, что, оказавшись на пороге дома, мигом обрел душевную уверенность, прежде было полностью его покинувшую.

Он даже не будет более думать о Гиене, чтобы не провоцировать мигрень. Как не будет думать и о Канцелярии с ее крысами. Или собственном будущем. Он посвятит вечер совсем иным вещам. Скромный, но сытный холостяцкий ужин, хорошо прожаренный бифштекс, несколько бокалов крепкого хереса, какая-нибудь легкая, не будоражащая воображение книга перед сном…

– Доброй ночи, Муан. – Герти улыбнулся своему спутнику. – Что ж, спасибо за компанию. Ты свободен на сегодня.

Тот по-моряцки небрежно козырнул в ответ.

– И вам паи-по, мистра.

Неторопливо повернувшись, он зашагал прочь, негромко насвистывая под нос какой-то причудливый для европейского уха полинезийский мотив.

Отпустив референта, Герти шагнул к двери и поморщился. Чувствительное обоняние сообщило ему то, что невозможно было разглядеть в силу скупости наружного освещения. А именно наличие помоев на тротуаре возле самой двери. Помои эти, как доподлинно было известно Герти, возникли там не сами собой. Их вылила пожилая леди, жившая на первом этаже. Всей душой обожавшая кошек, но лишенная возможности держать животных дома в силу соглашения с домовладельцем, она ежедневно выливала под дверь ведерко мутной жижи с мясными обрезками. Этим вонючим варевом, похоже, не соблазнился до сих пор ни один кот со всего Нового Бангора, но это отнюдь не уменьшало энтузиазма женщины.

«Когда-нибудь я вступлю в эту дрянь, – брезгливо подумал Герти, поворачивая ключ в замке. – И погублю ботинок. Надо поговорить с хозяином, чтобы прекратить это безобразие…»

Аккуратно миновав зловонную лужу, он уже переступил было порог дома, когда услышал сзади торопливые шаги.

– Уинтерблоссом? Мистер Уинтерблоссом?