Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

Следуя традиционному стремлению избежать войны на два фронта, нацистское руководство стремилось как можно скорее обезопасить себя на востоке и было готово к заключению договора с СССР, притом на максимально выгодных для него условиях. В Москве, очевидно, понимали, что в самое ближайшее время может произойти нападение Германии на Польшу (об этом с тревогой писала вся мировая пресса) и что вполне возможное начало войны Англии и Франции с Германией создаст принципиально новую расстановку сил в мире.

В течение августа 1939 г. в Москве и в Берлине ускоренным темпом шло согласование позиций. Обе стороны были готовы к заключению договора о ненападении, который был бы довольно традиционен для международной практики того времени. Но в русле своего повышенного интереса к Восточной Европе советские представители поставили перед Германией, как и ранее на переговорах с Англией и Францией, вопрос о гарантиях для Советского Союза в этом регионе.

До сих пор идут споры о том, кому впервые конкретно пришла идея о так называемом разграничении сфер интересов, а фактически о разделе зон влияния между Германией и Советским Союзом в восточноевропейском регионе. Но ясно, что она в тот момент устраивала обе стороны. Немецкие представители были слишком заинтересованы в немедленном соглашении с Москвой и были хорошо осведомлены о ее беспокойстве за ситуацию в Восточной Европе и о старых «российских амбициях» в целом. Гитлер и его сподвижники всегда рассматривали большевистский Советский Союз как одного из главных стратегических противников. Но ради решения своей основной задачи — нейтрализации России в условиях подготовки войны с Францией и Англией и реализации германских планов в Европе в Берлине, очевидно, считали возможным идти на максимально большие уступки, в том числе и в территориальных вопросах, полагая, что в сравнительно недалеком будущем Германия вернет себе все то, что она отдаст в сферу влияния Советского Союза. Именно поэтому, по воспоминаниям современников, Гитлер не скрывал своей радости, когда получил известие из Москвы о подписании договора с Советским Союзом.

Что касается Советского Союза, то здесь объяснение было более сложным. Выше отмечалось общее желание советских руководителей «уравновесить» свои переговоры с Англией и Францией контактами с Германией. Но в середине августа Москва оказалась перед необходимостью сделать уже другой, более сложный и драматический выбор. Прежде всего встал вопрос о подписании с Германией полновесного договора о ненападении. Этот договор вполне вписывался в наметившиеся перемены в советской политике. Он позволил бы Советскому Союзу извлекать пользу из своего баланса между различными империалистическими группировками. Но этот баланс подвергался серьезной угрозе, так как в Москве становилось ясным, что Европу ждет большое потрясение в связи с близким нападением Германии на Польшу и возможным военным ответом Англии и Франции, связанными договором о гарантиях Польше.

Итак Москве предстояло сделать нелегкий выбор. На одной чаше весов были общая опасность германского фашизма, его неприятие большинством мирового сообщества и вполне ожидаемое осуждение им любых соглашений с нацистским режимом, фактический отказ СССР от переговоров о создании системы коллективной безопасности, имеющей прежде всего антифашистскую направленность. На другой — реальная опасность приближения враждебной Германии к советским границам, явное и подозрительное для Москвы нежелание Англии и Франции договариваться с СССР и идти навстречу советским требованиям о возможном пропуске советских войск через Польшу и Румынию, что ставило под сомнение возможность тесного военного сотрудничества с англо-французским блоком.

В Кремле должны были серьезно взвесить свою политику в случае начала конфликта между Германией и англо-французской коалицией. Это был бы уже не просто баланс между враждующими группировками, а нечто другое.

В общем плане советское руководство, послав сигнал Берлину еще в марте 1939 г., уже показало свою готовность осуществить корректировку или даже смену своего внешнеполитического курса. Теперь на исходе августа в результате очевидной неудачи переговоров военных миссий Англии, Франции и Советского Союза и по мере успешного завершения экономического и кредитного соглашения с Германией Сталин все более склонялся к выбору в пользу соглашения с Гитлером.

Историкам хорошо известны драматические события между 18 и 23 августа 1939 г., когда из Берлина ежедневно и почти ежечасно бомбардировали Кремль телеграммами, настаивая на немедленном приезде германского министра иностранных дел И. Риббентропа в Москву для подписания договора. Из документов также видно, что, в принципе соглашаясь с этим, в Москве хотели немного оттянуть развитие событий.