Капитан Филибер

— …Да-с, бывший командир Третьего корпуса, того самого, Келлеровского. В газеты пописывал, книжки-с издавал. В ноябре прошлого года атаковал господина Ленина в конном строю с известным результатом… Господа, это я для алжирских союзников, ради полноты картины. Вы-то Краснова, Петра нашего Николаевича, знаете.

— Спасибо, Евгений Харитонович, — улыбаюсь я. — Алжирские Зуавы о господине Краснове тоже… слыхали.

Опустевшее, разоренное станичное правление. Портреты со стен содраны, дверь висит на одной петле, из всего, что было, спасся лишь фикус на подоконнике. Погуляли господа подтёлковцы, потешились! «Узкий круг»: Походный атаман за столом; на единственном стуле, верхом — Африкан Богаевский, начдив 2-й Партизанской, на лавке — 1-я Партизанская, мы с Чернецовым. Начдива-3, полковника Сидорина, не позвали Ни к чему — дивизия из новочеркасских юнкеров и кадетов, личная гвардия Попова. Недолго проскучал наш Алексеев без собственного войска. А еще плакался!..

Все прочие соберутся вечером — официально, с надутием щек и шевелением усищ. А мы пока рядком, ладком…

— Ныне пребывает в станице Константиновской 1-го округа, доднесь сидел тихо, но в последнее время развоевался. Жить учит. Как я понимаю, очень не прочь учить и дальше, причем на официальном уровне…

Мы с Чернецовым переглядываемся, затем, не сговариваясь, смотрим на Африкана Петровича. Тот замечает, дергает плечами, блещет старорежимными погонами.

— Господа, если это намек… В случае выборов Атамана все будет зависеть от представительства на Круге. Константиновцы — они голосистые, соседей тоже могут сговорить. Так что если без личного — кандидат проходной. Более чем.

Этим и хорош Африкан Петрович — понятливостью и объективностью. Если без личного.

— Пока его германские… э-э-э… симпатии воспринимаются дико. Однако немцы подходят к Харькову, большевистские войска бегут. Демаркационной линией по Брестскому миру считается Северский Донец, но по верным данным немцы пойдут и дальше — то есть вступят в пределы Области Войска Донского. Вот тогда и появятся желающие подписать собственный сепаратный мир. А кайзеру понадобится…

— Гауляйтер, — не выдерживаю я.

— Гау-ляйтер, — Богаевский без всяких эмоций препарирует незнакомое слово. — Областеначальник. Как всегда точно, Николай Федорович. Есть у вас вкус к словам!

Смотрю в сторону, на повидавший все и вся фикус. Смолчать порой трудно, вот и выдаю на гора терминологию иных эпох. Правда, не столь и далеких.

— Надо брать Новочеркасск, — негромко роняет Чернецов. — Нам — брать. А там и с… гауляйтером разберемся.

— Кто хозяин, тот и голоса на Кругу считает, — невозмутимо соглашается Попов. — Брать-то надо, Василий Михайлович, только силищи у Подтёлкова ой сколько! Расклад стратегический прост: восток Донской области, до «железки» наш, а вот на запад, за линию дороги, ходу пока нет. Там — три четверти населения, города, почти все запасы.

Никто не спорит, все именно так и есть. В моей, уже состоявшейся Истории столицу Войска Донского брали дважды и удержали только благодаря прорвавшемуся с запада отряду Дроздовского. Но «дрозды» еще далеко, «красные» же армии Ворошилова и Автономова рядом, в Донбассе и на Кубани. А в наших «дивизиях» по две-три тысячи штыков и шашек. По степи бродят ватаги повстанцев, но они — пока не войско. И не скоро им станут.

В «моем» Мире все было еще хуже. Маленькому отряду Попова пришлось весь февраль блуждать по Сальским степям, отстреливаясь, огрызаясь, штурмуя «красные» станицы, считая каждый патрон. Не слишком славным он был, Степной поход. Мы оказались сильнее, мы не пустили Подтёлкова в степи, контратакуя и уничтожая карательные отряды. Не мы бежали — от нас удирали, теряя сапоги и пушки. Но за линию «железки» ходу по-прежнему нет.

— Новочеркасск нужно брать, — Ушастый Кибальчиш встает, отходит к стене, смотрит на нас. — Прикажете — возьму. Поручите Африкану Петровичу, возражать не стану, сейчас не до личного. Но я не… камикадзе. Так, господин полковник?

Гляжу на фикус. Словцо я смело приписал некоему защитнику Порт-Артура. Чего только не услышишь в японском плену!

— Штурмовать в лоб — смерть. Размажут и растопчут так, что Корнилову позавидуем. Выход один — выманить Подтёлкова за линию железной дороги, в степь. Вопрос лишь — как?

— Сие возможно.

Негромкий голос доносится с порога. На скрип искалеченной двери мы и внимания не обратили.

— Господа офицеры!

Походный атаман грузно приподнимается, опускает руки по швам. Мы тоже встаем. Замираем. Смир-р-рно!

— Ну что вы, господа! Я же приватно. Евгений Харитонович, не смущайте! Узнал, что вы тут все, так сказать, in corpora..

Глава Круга, исполняющий должность Донского Атамана Митрофан Богаевский неуверенно поглаживает бородку. Кажется, он действительно смущен. Вторгся, понимаешь, интеллигент-штафирка, в обиталище Марса!