Капитан прыгуна К2.0

— Папе было пятнадцать, и он со мной до этого не разговаривал вообще. Идею о поцелуе ему предложил Сур. А ответственность за важные решения в паре твой папа каждый раз успешно перекладывал на меня.

Иска шмыгнула. Опухоль начала немного опадать, но покраснение все еще не сходило.

— Дядьсур замечательный! Только ты сейчас скажешь, что Арга с ним намучилась…

— Еще как скажу!

Она засмеялась, и это живительным бальзамом легло на мой уной.

— А если я права? — вновь погрустнела моя девочка – к счастью, уже спокойно, без надрыва.

— Значит, ты просто встретишь кого-то другого.

— Я в космопорту перед отлетом позволила одному парню себя обнять. Ну, чтоб этот видел…

Этот? Эолуум! Воистину Террористку вырастили! Все наивные ухищрения, которые можно было только придумать, она придумала и пустила в ход!

Прода от 16.09.2021, 15:06

Иска протяжно обиженно вздохнула.

— Не помогло.

Ох, богиня, помоги мне, конечно не помогло! Он же взрослый мужчина, нейроморф, к тому же, а не инфантильный юнец. Хотя, наверное, насчет того, что не инфантильный, я погорячилась.

— Мам, — Иска потянулась и поковыряла указательным пальцем мой скафандр на талии. — А как земных мужчин соблазнять, чтоб наверняка?

Я мягко улыбнулась и пожала плечами.

— Никак, малыш. Люди говорят «насильно мил не будешь».

Она насупилась.

— Но можно же хотя бы повысить шансы, заметной стать.

— Ты и так заметная. Уж для него точно.

Иска еще немного поразмышляла и, наконец, нашла нужные мысли, вернув уной в реальность.

— Проблема в том, что он нянчился со мной с детства, плюс отвечал за мое здоровье. Я для него всегда младше, всегда ребенок. Переломить это мышление может только он сам, если захочет, а он, кажется, не хочет. Еще родственные связи. Я – дочь его друга, которого он знает почти всю свою жизнь, которого очень любит. И тебя любит сильно. Да и в целом, возможно, я не в его вкусе, как девушка. — Она рассеянно посмотрела мне в глаза. — Я умею мыслить здраво. Я ж все-таки нейроморф.

— Я думаю, тебе пора все выяснить напрямую.

— Да.

Иска потерла нос и поднялась с кровати.

— Сейчас? — удивилась я.

— Да. А че тянуть? Мучиться только. Все равно ничерта он про эти тарелки не выяснит сегодня. У меня нервные сети корабля есть на анализ, у папы талант прыгуна, и все наши умозаключения – что имеем дело с экспериментаторами из теории Уома. Я люблю Тима, но у него нет наших ресурсов. К тому же он рассеян в последнее время.

Птичка надменно фыркнула и направилась к выходу, оставив меня наедине с мыслью, что я вырастила самоуверенную нахалку. Вот, действительно, и ресурсов у него нет, и почему-то рассеян в последнее время. Какой возмутительный Тимур!

Не дочь, а террористка.

— Умоюсь только, — прошептала она, прежде чем скрылась за дверью.

Глава пятая

Глеб

Селене права. Торчать в рубке, дабы пялиться на голограмму, не имея ни единой мысли в голове, – занятие бестолковое. Пока метеоусловия не позволяют продолжить исследование обнаруженных поселений, стоит просто расслабиться и отдохнуть. День выдался не из простых.

Я свернул в жилой отсек и краем глаза зацепил едва уловимое движение впереди: дверь одной из кают бесшумно закрылась, зажав кончик черных блестящих волос. Я недоуменно поднял брови. С каких это пор Террористка от меня прятаться начала? Да еще так быстро и нелепо, что автоматику у двери отключила и не дала сработать системе безопасности. Она всерьез надеется, что эту кисточку черную можно не заметить?

Ну, ладно. Допустим, не замечу.

Я зашел в нашу с иррой каюту, включил визор и с еще большим недоумением понаблюдал, как мимо всевидящего ока камеры крадется моя дочь. Вопросов образовалась много. Я обернулся в поисках вероятного ответчика, но Селене, должно быть, отправилась на кухню, как и планировала.

— Черт, — пробормотал я беззвучно, подождал, пока великий шпион завершит свой маневр, и отправился следом.

Папа же обязан знать, что такое внезапно таинственное затеял его ребенок! Азарт.

Итак, для начала мы прокрались мимо блока питания, потом через зимний сад добрались до склада, а на складе нас ждал… Нимаев. Когда Тим обернулся и хмуро взглянул на Иску, все мое былое веселье мгновенно улетучилось. Раскрывать свое присутствие я передумал, наоборот, надежнее спрятался между рядами с капсулами, выбрав точку обзора получше.

— Спасибо, что пришел, — голос Птички звучал взволнованно и печально.

— Да. — Нимаев заметно напрягся и сделал небольшой шаг назад.

Я скрипнул зубами. Да, откуда ж в нем это дурное отношение к ребенку?! Он же ее обожаемый Тимочка, любимый дядя!

— Я тебя люблю!

Ну, вот! Я ж говорю.

— Я люблю тебя, — повторила Иска на выдохе.

Меня немного смутило, как это прозвучало, но гавеный медик возмутил больше! Вместо того, чтобы обнять ребенка и сказать, что тоже ее любит и успокоить – не просто же так она именно его о поддержке попросила – он зачем-то превратился в живое изваяние, в статую великого самого себя. Совсем что ли…

Стоп. В смысле «я люблю тебя»?

— Это не взаимно, да? — продолжила моя малышка, погрузив меня в какое-то странное, дикое оцепенение.