Капитан Райли

Да и было на что посмотреть! С одной стороны — пятеро взбешенных легионеров в зеленых брюках и расстегнутых на груди рубашках, со сверкающими клинками из альбасетской стали, которым не терпелось порезать на кусочки противников. С другой — толстый парень с табуреткой в руках, а рядом с ним — высокий черноволосый мужчина, размахивающий допотопным ятаганом, принадлежавшим, возможно, еще деду пророка Мухаммеда.

Дети переводили взгляды с одних на других, не сомневаясь, что обоих чужаков очень скоро вынесут ногами вперед. Они сразу поняли, что это не обычная драка и им выпала удача стать свидетелями настоящего кровавого побоища.

— Ну что? — спросил толстый у высокого и худого. — Теперь ты жалеешь, что не взял пистолет?

Алекс, чувствуя отсутствие привычной тяжести «кольта» на поясе, вынужден был согласиться.

— Я не думал, что он нам понадобится, — ответил он, глядя на сержанта, изо рта которого стекала струйка крови.

— На сей раз ты лопухнулся, приятель, — ответил Джек. — И теперь они собираются покромсать нас в лапшу.

Словно подтверждая его слова, легионер ликующе заревел.

— Первым делом мы выколем вам глаза, — объявил он, раскрывая нож с таким видом, словно предвкушал особо вкусное блюдо в ресторане, — затем — отрежем яйца, а под конец выпотрошим вас, как свиней, и бросим кишки на съедение собакам. Ну, что вы на это скажете?

— Вообще-то, — ответил Алекс, собрав всю свою невозмутимость, — мы предпочли бы решить дело миром. Нам бы не хотелось вас покалечить.

Сержант, ожидавший, видимо, отчаянной мольбы и криков, был настолько ошарашен подобным ответом, что на миг застыл, разинув рот, с уголка которого капала кровь, и хлопая глазами, решив, что ослышался.

— Как ты сказал?.. Покалечить нас? — переспросил он, и повернувшись к остальным четверым с такими же ножами наготове и, несомненно, обуреваемым тем же желанием, которое только что озвучил их командир, со смехом воскликнул: — Вы слышали, что сказал этот гребаный педик? Ну, мы еще посмотрим, кто кого покалечит!

Развернувшись как по команде, они окружили Алекса и Джека, и те инстинктивно отступили назад и вскочили на диван с подушками.

И тут стоявший справа легионер бросился на Джека, который с неожиданной для его массы и габаритов ловкостью увернулся от направленного в живот ножа. А потом, крепко сжав в руке табуретку, с силой обрушил ее на физиономию солдата. Тот без сознания рухнул на стол со сломанной челюстью.

В ту же минуту его товарищ, стоявший слева, кинулся к Алексу, нацелив нож, словно рапиру, прямо ему в сердце. Однако выпитое легионером горячительное ударило ему в голову, сыграв скверную шутку: его движения сделались замедленными и вялыми, так что капитан «Пингаррона» без труда успел отскочить и врезать ятаганом по руке рьяного выпивохи. Если бы ятаган был острым, он перерубил бы руку как сухую ветку, а так солдат лишь выронил нож и грязно выругался. Алекс с силой пнул незадачливого забияку по ребрам, да так, что у того перехватило дыхание.

Ребятня, разгоряченная этим зрелищем, взорвалась криками ободрения, искренне радуясь, что эти двое оказали более решительное сопротивление, чем они ожидали.

Сержант с ненавистью сверлил парочку глазами, поняв, что одолеть их будет не так просто, как ему казалось. Он помедлил секунду, ожидая, когда придет в себя его приятель, получивший смачный удар табуреткой по голове, но тот лежал неподвижно. Не дождавшись даже признаков того, что солдат собирается встать, сержант шепотом приказал что-то остальным подчиненным.

Все тут же стало ясно. Легионеры разбились на пары, собираясь напасть по двое на каждого из моряков, не оставив им места для отступления.

Легионеры согнули колени, готовясь к прыжку.

Готовые отразить удар моряки напряглись.

Но когда солдаты бросились на них, откуда ни возьмись вдруг появилась пара стульев и обрушилась на головы легионеров, те рухнули, заваленные кучей обломков.

С удивлением обнаружив, что остались без напарников, оставшиеся на ногах сержант и усатый обернулись и увидели перед собой хилого мулата в синем комбинезоне и маленькую хрупкую девушку с «конским хвостом», смотрящих на них с самой дружелюбной улыбкой. Девушка даже вежливо поприветствовала их по-французски: «Бонжур, месье».

Посмотрев на упавших товарищей, погребённых под грудой обломков и щепок, сержант медленно поднял голову с налитыми кровью глазами.

— Убью! — взревел он, выхватывая нож. — Всех убью!

И вдруг почувствовал, как что-то твёрдое, круглое и холодное, подозрительно похожее на сталь, прижалось к его левому виску, а чей-то голос с балканским акцентом произнёс:

— Поверь, приятель, это плохая идея.

Они шли по переулкам медины в направлении порта — не сказать, чтобы бегом, но все же достаточно быстро, стараясь как можно скорее убраться подальше от места происшествия. Легионеры остались в кофейне: одни без сознания лежали на полу, на других подействовали неопровержимые аргументы Маровича. Однако не подлежало сомнению, что как только они немного очухаются, то призовут на помощь товарищей, и те бросятся искать обидчиков по всему городу, не такому уж большому.