Капитан Виноградов

Помещение, где еще пару часов назад имел место быть шикарный кабак, напоминало теперь развороченный оскал сифилитика: ни одной целой вещи, от бокала с фирменным значком до никелированной барной стойки, все раскрошено, опрокинуто, свалено в кучу и наоборот — разметалось в бесформенно-страшном пространстве. На месте дымчатого витража, новой городской достопримечательности работы славного нашего, но, естественно, бывшего соотечественника — рваный кусок штукатурки.

И — пятна, пятна, пятна…

— Ты где, Саныч? Едем? — вынырнул справа Виталик.

— Да, конечно.

«Запруду» транспортную они миновали быстро — еще бы, с инспектором Государственной автомобильной инспекции-то на переднем сиденье!

— Что скажешь? Видал?

— Впечатляет. Сколько там народу легло?

— Девять убитых только! — вроде как даже почти похвастался Виталий. — И ранено десятка два.

— Бомба?

— Нет, Саныч… — Они только что миновали Дворцовый мост и ушли теперь вправо по Стрелке. — Круче! Налетела команда, человек двадцать… Может, больше — разное говорят. Сначала постреляли, потом — кто что: одни внутри крушили, другие снаружи. Швырнули лимонку напоследок — и тю-тю…

— Уехали?

— Рассеялись, Саныч! В разные стороны.

Это было разумно — уходить мелкими группами, по два-три бойца, а то и в одиночку. С заранее продуманными маршрутом, легендой, алиби…

Перескочили на Петроградскую.

— «Старышевские»? Или «поволжцы»?

Эти преступные сообщества были организованы лучше других, с военной почти дисциплиной и головастыми ребятами в «штабе». Они такое вполне могли провернуть…

— Ребята из РУОПа приезжали. Говорят, что… — Виталию очень хотелось блеснуть информированностью. — Говорят, кабак «черные» держали.

— «Горцы»? — Владимир Александрович предпочитал избегать унизительных прозвищ, пользуясь терминологией, принятой для обозначения разнообразных «группировок» и банд в оперативных документах. — Тогда вопросов нет!

Все, кому надо, знали, что недавно у лидера третьей в городе по влиянию преступной организации, так называемой «поволжской», Славы Бурного, на Кавказе убили брата. Младшего, любимого в семье, закончившего только-только училище и вопреки советам разумных людей укатившего добровольно на очередную нашу внутреннюю войну. И не просто убили, а так, что… Виноградов видел фотографии в газете — не для слабонервных! Непонятно даже, как напечатали…

И погиб лейтенант Леонид Бурный, по стечению обстоятельств, усмиряя как раз тех самых горцев, соплеменники которых крепко оседлали изрядный кусок питерского криминального бизнеса — казино, наркотики, фрукты…

Началось все стихийно, с разгрома нескольких вокзальных киосков, когда гроб привезли в город. С похорон уже, не совсем стихийно, рванули разгоряченные «поволжские» бойцы на соседний рынок — устроили бойню, покалечив всех, отличавшихся цветом волос и формой носа. Двое торговцев скончались в больнице — и «горцы» ответили… Счет убитым почти мгновенно, за несколько дней и ночей перевалил за десятки: горели машины, кафе, общежития… Слава Бурный перестал сдерживать своих — даже для вида. «Поволжских» поддерживали почти все остальные славянски ориентированные группировки, и вскоре инцидент перерос в очередную этно-бандитскую войну.

Чуть ли не две недели милиция стояла на ушах — вызвали подкрепления, добрую дюжину ОМОНов со всей страны, спецназ, оперативников… Казалось — все, затушили! Нет, оказывается.

— Не могут, значит, уняться?

— Да, судя по всему.

— Бурного взяли, говорят?

— Нет, пока слухи…

Это, собственно, было неважно. «Поволжские», как значимая сила в криминальном раскладе города, существовать перестали — слишком много их успокоилось навсегда, а еще больше — надолго, в медицинских учреждениях и за решеткой. Еще больше досталось «горцам» — кто не убит, бежал в Москву или еще южнее. Позавчера Виноградов с женой заехал на Правобережный рынок, так там со времен потопа не было так пусто и дешево: десяток фермеров из Ленинградской области, да столько же бойких хохлушек, тетка из-под Тирасполя и еще персон десять…

— А сегодня — задерживали?

— Да как сказать… Перекрыли, конечно, район, похватали, кто под руку попался. Полные клетки в отделениях! Ствол, вроде, один нашли, скинутый — в мусорном бачке, во дворе проходном на Фонтанку.

— Ох, елки зеленые! — Владимир Александрович поймал себя на мысли, что до сих пор переживает неудачи парней в погонах как свои собственные.

На этом светофоре надо было поворачивать направо, к Дворцу молодежи.

— Да, Саныч! — спохватился старшина, — А ты-то сейчас где? Как?

— Работаю в «Бастионе»… «Бастион-секьюрити» — слышал?

— Что-то краем уха… Охрана?

— Не только. У нас есть охранная структура, отдельно частное агентство детективное. Консультации для иностранцев… Адвокатская контора своя.

— Здорово! Очень разумно, на все случаи. И если что?..

— Конечно, Виталик. Обращайся!

— Спасибо, — улыбнулся милиционер, пряча в карман виноградовскую визитку. — Вообще-то у меня есть адвокат свой, из «золотой десятки»…

— Смотри сам.