Капитан Железная Голова (Капитан флибустьеров)

— Кто же не знает его, по крайней мере понаслышке! — воскликнул Медвежонок. — Он охотник, больше на буйвола, чем на кабана, которым пренебрегает, если только не оказывается вынужден схватиться с ним; он здоровенный детина и друзьям своим предан.

— Польтэ — истинный Береговой брат, — подтвердили собеседники.

— Его-то нам и надо, — продолжал Тихий Ветерок. — Он должен теперь охотиться в окрестностях Артибонита; отправимся к нему, и мы получим все необходимые сведения, чтобы достигнуть испанского города или местечка, не подвергаясь ненужным стычкам с полусотнями. Принимаешь ли ты предложение, Медвежонок?

— С превеликой радостью. Когда мы отправимся?

— Тебе решать; я отдаю себя в твое распоряжение.

— Так завтра, если ты согласен.

— Ладно! На рассвете я буду здесь с двумя из моих слуг; ты также возьми двоих, больше нам не нужно.

— Каковы дороги? Можно ли пробраться по ним на лошади? — спросил капитан отчасти нерешительно.

— К чему этот вопрос?

— Ну и наивен же ты, ей-Богу, Тихий Ветерок! — вскричал Прекрасный Лоран с громким хохотом. — Разве ты забыл, что среди испанских пленных есть женщины?

— У тебя злой язык, Лоран, — весело воскликнул Медвежонок, — но я должен сознаться, что твое замечание справедливо. Бесчеловечно было бы заставлять женщин пройти, быть может, более двадцати лье по отвратительным дорогам.

— В высшей степени бесчеловечно! — подтвердил Прекрасный Лоран с комической серьезностью.

— Дороги в порядке, — успокоил Легкий Ветерок, — лошади пройдут без труда.

— Тогда я возьму двух лошадей.

— Как хочешь. Итак, решено, до завтра.

— До завтра; спасибо.

Флибустьеры встали, выпили по последней рюмке ликера, дружески пожали хозяину руку и ушли, чтоб дать ему возможность поспать.

Но капитан долго не мог заснуть. Неведомое чувство коварно закрадывалось в сердце; любопытство, в природе которого он сам не мог дать себе отчета, отгоняло от него сон всю ночь.

Против его воли, слова Прекрасного Лорана то и дело звучали у него в ушах.

На другое утро, когда еще не появилось солнце, Тихий Ветерок, олицетворенная точность, согласно своему обещанию явился с двумя вооруженными с ног до головы слугами и постучался в двери дома Медвежонка. Сам хозяин отпер ему дверь и вышел дружески пожать ему руку.

— Мы готовы, — сказал он.

— Так отправимся в путь, — ответил Тихий Ветерок. — Если поторопиться, мы, пожалуй, часам к одиннадцати или к полудню застанем Польтэ в его букане; иначе нам не удастся увидеть его раньше шести часов вечера.

Медвежонок тотчас велел предупредить испанцев.

Спустя десять минут караван покинул дом и направился к горам, удаляясь от моря.

Во главе шли Тихий Ветерок и Медвежонок, сопровождаемый своими неразлучными спутниками — собаками и кабанами.

Далее верхом на лошадях следовали две женщины. Они до того тщательно закутались в свои мантильи и шарфы, что из всего лица были видны одни только черные глаза, блестевшие словно карбункулы, когда они с беспокойством оглядывались по сторонам.

За ними в нескольких шагах шли испанские пленники, нахлобучив шляпы с широкими полями и с головой, до самых глаз, окутав себя толстыми складками плащей.

Испанцы ни в какую погоду, дождь ли, солнце ли, холодно или жарко, в Европе они или в Америке, не расстаются со своим плащом; это неизменная и в то же время любимейшая их одежда.

Два слуги Медвежонка и два — Тихого Ветерка шли на флангах колонны, с ружьем на плече, пистолетами и топором за поясом, штыком и ножами в ножнах из крокодиловой кожи на боку.

Редкие прохожие, которые встречались флибустьерам на улицах, почтительно кланялись им и желали счастливого пути, ничем не изобличая нескромного любопытства; караульные у городских ворот подняли решетку и опустили подъемный мост, едва завидев их, и вскоре маленький караван очутился в открытом поле.

ГЛАВА IV. Как флибустьеры нашли Польтэ, который один-одинешенек оцеплял полусотню испанцев

Было еще темно; чувствовался резкий холод. Волны Антильского моря вспыхивали на горизонте кровавым оттенком; солнце готово было выйти из недр волн.

Путешественники пробирались по узкой и каменистой дороге, окаймленной с обеих сторон частым кустарником сасафраса, среди которого местами возвышались кокосовые пальмы, чьи густые верхушки слегка колебал затихающий утренний ветерок.

Вдали виднелась темная и величественная масса самого густого леса в Артибоните, над которым выступала остроконечная вершина невысокой горы Куридас.

Равнина пробуждалась, и все таинственные ее обитатели по-своему приветствовали возвращение света.