Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Судзуки пожал своими узкими плечами, а его кустистые брови приподнялись. «Хотя мне и не хотелось бы беспокоить императора, но отношение армии и флота к текущим событиям в последние два-три дня помогли мне понять, что нет иного пути, как только просить императора предпринять экстренные шаги. Я намерен прямо сейчас вместе с вами просить императора об аудиенции, доложить ему о положении дел и получить его одобрение наших действий».

Кидо обратился к гофмейстеру с просьбой о совместной аудиенции в 8:40. Это было первый раз в истории Японии, когда император принимал одновременно премьер-министра и хранителя печати. Судзуки сообщил Хирохито о трудностях, с которыми он встретился в последние четыре дня и обратился с официальной просьбой о созыве Императорской конференции. В связи с крайней необходимостью ее проведения император назначил ее открытие на 10 часов утра. Это было первое мероприятие такого рода с 1 декабря 1941 года, когда было принято решение о начале войны. Краткие сроки созыва конференции были беспрецедентными. Члены правительства должны были собраться в это время в резиденции премьера, и, таким образом, всех их можно было привлечь к участию в конференции. Входившие в Высший совет по руководству войной представители армии и флота, а также барон Хиранума продолжали оставаться начеку. Аудиенция завершилась в 9:35, и Кидо и Судзуки могли заняться своими делами. Премьер отправился в свой офис; едва войдя в кабинет, он вызвал Сакомидзу.

Судзуки распорядился уведомить членов правительства и Высшего совета о проведении Императорской конференции в 10 часов утра в бомбоубежище дворца. Уже было 9:45, и большинство министров уже собрались на заседание правительства. «На конференции, — обратился Судзуки к секретарю, — император огласит свой указ. Готов ли черновой вариант?»

Сакомидзу и так уже потерял душевный покой. Как можно было подготовить его за пятнадцать минут? Кроме того, работу над указом можно было считать завершенной только после того, как весь состав кабинета рассмотрит и примет его. Тогда он будет передан императору на одобрение, а затем под ним поставят подписи министры кабинета. И только после этого его можно будет опубликовать.

Но подготовить императорский указ всего за пятнадцать минут! Это немыслимо! «Вероятно, произошла какая-то ошибка, — не знал, что и подумать, секретарь. — Мы еще не составили черновой вариант, и ни один член правительства еще не видел его. Если все это так и есть на самом деле, последствия будут ужасными. Практически не осталось времени, и самоубийство будет для меня единственным выходом, чтобы избежать провала». Сакомидзу просто потерял дар речи. «Вы уверены, что император сказал именно это, что он объявит указ сегодня утром? Несомненно, что премьер-министра дезинформировали».

Это дело нельзя было оставить на волю случая. Судзуки вернулся во дворец, поспешил в кабинет Кидо и в 9:50 подтвердил, что указ появится позднее. Хранитель печати также рекомендовал Судзуки как можно раньше свернуть дебаты, чтобы быстро завершить Императорскую конференцию. Старик кивнул в знак согласия, сел в свой автомобиль и велел ехать в свой офис, где Сакомидзу лихорадочно работал над текстом указа.

Судзуки отвел своего помощника в сторонку и ухмыльнулся: «Все так, как вы сказали. Император ждет, что кабинет примет указ, который будет опубликован позднее». Сакомидзу нервно рассмеялся, представив, какой большой объем работы его ожидает, осознав всю значимость документа, который будет означать конец императорской Японии.

Через несколько минут двор прислал официальные приглашения на Императорскую конференцию. Это известие прервало шумные разговоры собравшихся в холле здания правительства министров, и они начали говорить шепотом. В приглашении сообщалось о начале конференции в 10:30 и разрешалась одежда делового стиля.

Только Судзуки и Того были в придворных мундирах. Министры были одеты соответственно жаркой летней погоде. Многие были в рубашках с открытым воротом, без пиджаков. Были и такие, которые надели «национальную униформу» цвета хаки. Министры чувствовали себя подавленно в такой неподобающей при дворе одежде.

Сакомидзу и его помощники ходили в толпе и уверяли всех присутствовавших, что было дано специальное разрешение на такую «форму одежды», поскольку положение было чрезвычайным. Но многие остро ощущали, что было невежливо с их стороны появиться в присутствии императора в таком неформальном одеянии. Поэтому случались комические сценки, когда министры, одетые в эту летнюю жару по погоде, вдруг начинали застегивать открытые вороты, одалживали у знакомых галстуки и даже брюки, пристегивали бейджи на куртки хаки. Анами и Ёнаи в своих мундирах забавлялись, глядя на этот причудливый маскарад.