Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Самое главное, императорская семья будет руководить правительством в первое время. К новому премьеру не будет никаких претензий, и он будет вне опасности. Судзуки и другим членам правительства угрожали представители экстремистских организаций холодным и огнестрельным оружием, бомбами, чтобы выразить свое несогласие с его политикой. Но применять насилие против члена императорской семьи? Вряд ли. Голубая кровь служила надежной защитой.

Во-вторых, опыт и авторитет принца Коноэ будут бесценными для нового правительства.

Кидо посетил императора в 6:30, рассказал о пожеланиях Хиранумы, который рекомендовал двух принцев в будущее правительство. Его величество поддержал усилия Кидо, и тот начал немедленно действовать.

Тем временем тысячи (некоторые говорили о сотнях тысяч) людей устремились к императорской площади рядом с мостом Нидзубаси. Они рыдали и низко кланялись, прося прощения у императора за свое непростительное поведение, за поражение Японии в войне. Некоторые тут же совершали харакири. Все люди словно пребывали в трансе. Мешались слезы и кровь, так продолжалось весь вечер и ночь.

Императорский указ оказал на армию в большинстве случаев травматическое влияние. Подполковник Масатака Ида был не одинок в своих ощущениях, он чувствовал себя выбитым из привычной колеи. Его действия, предпринятые им после выступления императора, были не более экстремистскими, чем намерения сотен его сослуживцев. В 2 часа дня он начал работать над своим завещанием, теперь уже полностью убежденный, что его первоначальная идея — массовое самоубийство всех офицеров — была наилучшей. В 5 часов он отправился домой на последний обед с женой. Там он надел новый мундир, сказал своей всегда покорной жене, что утром она должна обратиться в полицию для опознания его тела. Он был твердо намерен принести свои глубочайшие извинения императору и в смерти последовать за Хатанакой и Анами.

Ида приехал в министерство в 8:30 вечера и вошел в комнату, где лежали тела его соратников. Ида согласно ритуалу несколько раз хлопнул в ладоши, чтобы вызвать духов, и совершил медитацию перед каждым гробом.

Однако его основной целью оставалось, как он и сказал своей жене, самоубийство. Он дождался подходящего момента, когда все служащие уйдут, чтобы незаметно пройти в кабинет военного министра и покончить с собой. Но неожиданно приехал майор Сакаи. Майор, казалось, всюду следовал за Идой. Наконец он не выдержал и спросил, почему тот так поступает. Сакаи ответил, что ему приказали наблюдать за ним: «Если вы захотите совершить самоубийство, вам потребуется сначала убить меня».

Самоубийство — это одно, а убийство — совершенно другое дело. Иду раздражало упорство Сакаи, который ни на минуту не оставлял потенциального самоубийцу одного. В итоге он сдался и решил провести ночь вместе с майором в разговорах.

На следующее утро жена Иды и отец обратились в полицию, как им было сказано. В морг они не пошли. Полиция не смогла найти никого, кто по описанию походил бы на Иду. И уже только под вечер Ида явился, пристыженный, домой. Анами говорил, что из смерти может родиться жизнь, друзья Иды умерли, а ему было суждено остаться жить.

Адмирал Кантаро Судзуки, опытный штурман корабля Япония, который привел его в порт назначения, как премьер-министр обратился к нации в тот же самый день в 7 часов 40 минут. Сакомидзу и его сотрудники подготовили речь, посвященную декрету императора.

«С этого момента мы перестаем горевать, — Судзуки обращался к своим соотечественникам, — мы должны воспрянуть и забыть прошлое; мы должны отказаться от эгоистичных идей и поддерживать и развивать вечную жизнь народа. Ради нее мы должны приступить к построению новой Японии, воспитать в себе новый дух, развивать самоуправление и поощрять творческий труд. Люди должны стремиться к освоению передовых технологий, отсутствие которых было нашим самым большим недостатком в минувшей войне».

Это заявление было полностью в духе Судзуки, полное общих фраз, увещеваний и призывов. И только последняя фраза содержала практический совет. Но можно ли было ему верить? Всего лишь несколько часов назад Судзуки решительно призывал к разгрому врага. Теперь же тот, кто стоял во главе тех, кто потерпел поражение, говорил о «вечной жизни народа».

В действительности Судзуки в присущей ему двусмысленной манере пытался поддержать своих соотечественников и успокоить их, призывал принять неизбежность поражения мирно и стоически. Как обычно, ответ на его обращение был смешанным. Немало было таких людей, которые, несмотря на призыв Священного журавля, яростно протестовали. Другие, вопреки всем ожиданиям, зашли столь далеко, что начали угрожать новому премьеру принцу Хигасикуни. Хотя война заканчивалась, мир в самой Японии еще не установился.

Глава 23. Хитобасира