Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Весной 1939 года Квантунская армия атаковала советские войска во Внешней Монголии у одинокого поста Номонган.

В этой пустынной местности японцы потеряли около 52 тысяч солдат, советские войска — около 10 тысяч, прежде чем Того и Молотов в Москве договорились о прекращении огня. Но Генеральный штаб армии в Токио был бессилен отдать приказ о приостановке боевых действий, потому что на кону стояла честь Квантунской армии, и ее командующий не слушался ничьих приказов. Оставался единственный выход — сменить командующего.

Как правило, этот престижный пост переходил к самому старшему японскому генералу; это была прерогатива армии. Это касалось всей Маньчжурии и нескольких китайских провинций.

7 сентября 1939 года Умэдзу был назначен командующим Квантунской армией, и он сразу же прекратил боевые действия. Мир наступил 16 сентября. Генерал близко познакомился с Того, пока они, действуя сообща, улаживали все вопросы и учреждали пограничную комиссию.

Обе страны вздохнули с облегчением. Потому что для Японии цена авантюры в Номонгане была слишком высока, а Россия оказалась в ситуации, когда Гитлер напал 1 сентября на Польшу, и советское руководство не было уверено в том, признают ли нацисты русские границы, когда, если такое случится, они выйдут на них.

На протяжении почти пяти лет Умэдзу был командующим Квантунской армии и послом его величества в Маньчжоу-Го. В действительности Умэдзу управлял территорией в более чем 1 миллион квадратных километров с населением 80 миллионов человек (почти равнялось количеству жителей Японии) и значительными природными ресурсами.

Это не было для Умэдзу временем праздного отдыха. Он совершенствовал организацию Квантунской армии, в два раза увеличил численность ее личного состава и готовился к большому наступлению на Советский Союз. В своем штабе он образовал 5-ю секцию во главе с генерал-лейтенантом Сумихисой Икэдой, которая разрабатывала планы оккупационного режима на советской территории. Она занималась подготовкой диверсантов и боевых групп для действий в тылу советских войск, готовила переводчиков с русского языка и административный персонал для управления захваченными землями. Вторжение было намечено на середину 1941 года.

Умэдзу заявил своим штабным офицерам, что Японии не следует вступать в войну с США даже при самых крайних обстоятельствах. От его внимания не ускользнул, конечно, тот факт, что силы Советов оказались скованными, когда они вступили 22 июня 1941 года в смертельную схватку с нацистами. Время было самое подходящее для Японии нанести удар по Сибири.

К концу 1941 года Генеральный штаб информировал Умэдзу, что страна готовится к войне с Соединенными Штатами, и подчеркнул, что Квантунская армия не должна предпринимать никаких действий против СССР. Когда в декабре разразилась Тихоокеанская война, Умэдзу распрощался со своими мечтами стать властителем Советской Сибири и Приморских провинций. Планы вторжения были отложены в долгий ящик.

Однако у генерала были свои достижения. Он решил проблему безработицы, объявив о введении в 1941 году в Маньчжурии обязательной трудовой повинности. Удача сопутствовала ему в геополитике: поощрялась иммиграция японцев в Маньчжурию, а земли местного населения подлежали конфискации, или же их забирали с выплатой символической компенсации. И Умэдзу достиг успехов в сельском хозяйстве и бизнесе: доходы от продажи опиума выросли до 110 миллионов йен в год в 1943 году в сравнении с жалкими 20 миллионами в 1936 году.

Умэдзу был намерен и дальше исполнять свои обязанности в Маньчжурии, когда в середине 1944 года был получен приказ явиться в Генштаб и возглавить его. Тодзё не забыл о нем. Умэдзу так говорил генералу Икэде: «Так как с самого начала я был против войны с США, мне крайне не хотелось бы принять новое назначение. Более того, война складывается не в нашу пользу. В качестве начальника штаба я не могу предпринять никаких мер… Необходимо закончить эту войну как можно скорее. Для этого потребуются усилия дипломатов».

Никогда генерал не оказывался в более тяжелом положении. Хотя он не мог предвидеть этого, но все его действия теперь вели его необратимо на палубу линкора США «Миссури».

Боевым соратником Умэдзу в Высшем совете по руководству войной был храбрый генерал Корэтика Анами, пятидесяти восьми лет, военный министр. Без всякого сомнения, один из наиболее популярных офицеров в армии. Анами не был ни интеллектуалом, ни штабистом, ни политиком. В действительности все сложилось так, что у него не было связей с политиками; не был он главарем «военной группировки», хотя и получил широкую поддержку на посту военного министра.