Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Премьер-министр был явно расстроен. Он подчеркнул, что Потсдамскую декларацию обязательно надо рассмотреть в правительстве, и объявил, что заседание правительства, намеченное на 12 часов дня, состоится в два часа. В час дня Судзуки закрыл заседание Высшего совета, и члены «Большой шестерки» покинули бомбоубежище и вышли под яркие лучи полуденного солнца. Жар обжигал, и влажный воздух был удушливым. Но солнце было там, в небе, как и было вчера, как и на прошлой неделе, как и в прошлом году, и будет вечно. Оно будет там завтра, и на следующей неделе, и в последующие века, после того как они уйдут.

Военный министр Анами вернулся в министерство с заседания Высшего совета по руководству войной в приподнятом настроении. Было видно по его поведению, по его легкой походке и самоуверенной улыбке, что он контролировал ситуацию. Никто из тех, кто наблюдал, как военный министр в этот момент бодро направлялся в свой офис в сопровождении старших офицеров, не мог сомневаться, что Анами был хозяином своей судьбы и судьбы своей страны.

Слух, что он вернулся с заседания, распространился сразу. В течение нескольких минут обожавшие его младшие офицеры собрались у офиса, полные новых надежд, желая услышать его сообщение о русском вторжении и о предпринимаемых им усилиях покончить с настроением пораженчества среди представителей партии мира.

Расслабившись, как лев, оказавшийся в своем безопасном логовище, военный министр внимательно всматривался в лица собравшихся офицеров, отражавшие искреннее доверие. Он сообщил в общих чертах о продолжающейся дискуссии в «Большой шестерке», которая касалась текущей ситуации. Такой расплывчатый ответ не удовлетворил его коллег. Анами это почувствовал и рассказал, что обсуждалось русское вторжение, условия Потсдама и бомбардировка Нагасаки, что он и Умэдзу заняли твердую позицию в отстаивании национальных интересов, но, естественно, он не может сказать больше.

Несколько разочарованные, но вполне понимая, что Анами не может привести подробности заседания, «молодые тигры», окружив министра, который отдыхал душой среди своих учеников, продолжали дружеский разговор. Хотя все и перестали говорить о заседании Высшего совета, но все же пытались, прибегая к намекам и отпуская замечания, больше выведать о секретных подробностях. Такэсита сделал абсурдное предположение: «Если вы готовы принять Потсдамскую декларацию, то вам было бы лучше совершить харакири». Не желая этого, он задел больное место Анами.

После того как молодые люди вышли из его кабинета, Анами вызвал полковника Хаяси, и они поехали в резиденцию военного министра. В машине Анами выглядел уставшим и опустошенным. Он рассказал Хаяси о замечании Такэситы: «Он сказал мне такую страшную вещь. Поскольку мне уже около шестидесяти лет, то я не думаю, что мне будет тяжело умирать. Возможно, это не легко для молодого человека как вы, Хаяси».

Хотя Хаяси не был на встрече «Большой шестерки» и не знал в точности, что обсуждалось и о чем было там заявлено, он был довольно наблюдательным человеком и понимал, в каком направлении развиваются события. Частный секретарь сказал Анами: «Я верю, что страна постепенно движется в сторону мира. Большое количество войск, миллионы людей разбросаны во всех частях Тихого океана, и ваша величайшая обязанность — разоружить и репатриировать их. Я полагаю, что было бы желательным для вас совершить самоубийство, если вы намерены это сделать, но только после того, как вы выполните эту задачу. Нет никакой причины для того, чтобы вы в спешке покончили с жизнью».

Положив обе руки на эфес своего меча, явно озабоченный, Анами обдумывал слова Хаяси, сопоставляя их с насмешкой, допущенной Такэситой. Анами смотрел в окно автомобиля, выражение лица его было задумчивым; он сидел молчаливо, поджав губы. Не взглянув на Хаяси, военный министр тихо произнес: «Я думаю, что вы правы».

Вечно удивленный взгляд секретаря смягчился, и он позволил себе поверить, что он дал нужный совет в критический для его начальника момент.

Они прибыли в официальную резиденцию заместителя министра, напротив которой через улицу дымились развалины министерской резиденции. Вещи Анами были перевезены утром после пожара, а его заместитель Вакамацу переехал в Пиэрс-клаб совсем неподалеку. Анами вылезал из автомобиля очень медленно; как заметил Хаяси, не проявляя своей обычной энергии. Военный министр поспешил войти в дом, нашел своего помощника и немедленно установил мишень в саду. Не раньше, чем он спустил тетиву семнадцать раз, ему удалось положить кучно в мишень пять стрел, к своему удовольствию. Затем он отправился ужинать.

Глава 6. Повторное слушание