Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Того, как всегда педантичный, ответил: «Я напомнил ему, что капитуляция означает нарушение взятых на себя Германией договорных обязательств». Германия вышла из войны, как и Италия, несмотря на то что в Пакте стран оси не было положения о заключении сепаратного мира.

Возможность капитуляции Германии, которая могла завершить войну, рассматривалась в исследовании «Группы 20». Настало время для Японии действовать, чтобы спасти себя. Окинава была фактически потеряна, Германия и Италия вышли из войны; и в обстановке строжайшей секретности 11, 12 и 14 мая прошли заседания Высшего совета по руководству войной. Главным вопросом обсуждения была Россия; требовалось решить, как действовать в отношении ее в ближайшее время, как удержать ее от вступления в войну, как заставить ее быть посредником Японии в мирных переговорах, как получить от нее жизненно важные ресурсы. Дискуссия вызвала бурную реакцию среди участников. Того нанес оскорбление адмиралу Ёнаи тем, что назвал его глупцом за его уверенность в том, что Япония сможет уговорить Советский Союз поставить ей горючее и самолеты для противостояния союзникам.

В процессе обсуждения заговорили о возможности мирного соглашения, и даже военные впервые не возражали против этой идеи. Споры начались, когда заговорили о конкретных условиях перемирия. Военный министр Анами горячо отстаивал свою точку зрения: «Прежде всего, мы должны помнить, что Япония все еще удерживает за собой большую часть вражеской территории. Мы не проиграли войну, пока сохраняется подобное положение, и мы должны вести переговоры исходя из этого».

Того возразил ему: «Несмотря на то что Окинава единственная значительная часть нашей территории, которую мы потеряли, для нас важно, как будет развиваться ситуация на фронте; просто невозможно определить, каковы будут условия мира, основываясь только на том, какая часть территории потеряна или захвачена». Оба продолжали спорить, пока министр флота Ёнаи не шепнул Того, что заседание окончится ничем, если он будет настаивать на своем. Тем временем премьер-министр Судзуки предложил отложить решение, пока не будет выяснено отношение Советского Союза.

Официальное коммюнике звучало так:

«…Крайне необходимо, независимо от того, как будут развиваться военные действия против Британии и Америки, чтобы наша империя предприняла кардинальные усилия и не позволила СССР вступить в войну, так как это стало бы роковым ударом по нашей империи, в то время как мы отчаянно сражаемся против Британии и Америки. Более того, мы должны приложить усилия к тому, чтобы Советский Союз продолжал соблюдать благожелательный нейтралитет в отношении нашей страны… и стал посредником в переговорах об окончании войны. Принимая все эти факты во внимание, мы должны начать переговоры с СССР немедленно. Мы должны попытаться убедить Советский Союз, что его победа над Германией стала возможной благодаря нашему нейтралитету; что в его интересах, чтобы Япония сохранила важное положение в международных отношениях, поскольку СССР обречен на конфронтацию с Америкой в будущем; и что для Японии, СССР и Китая необходимо действовать совместно против Британии и Соединенных Штатов. Однако в то же время мы должны быть готовы к невыполнимым требованиям, которые, возможно, СССР предъявит нам…Хотя естественно, что мы должны попытаться смягчить их. Следует также добиваться отмены Портсмутского мирного договора 1905 года и Русско-японского договора 1875 года, если мы хотим, чтобы переговоры были успешными. Итак, мы должны: 1) вернуть Южный Сахалин; 2) отказаться от наших прав рыбной ловли; 3) открыть пролив Цугару [между японскими островами Хонсю и Хоккайдо]; 4) перенести железнодорожные пути в Северной Маньчжурии; 5) признать сферу влияния Советов во Внутренней Монголии; 6) заключить договор об аренде Порт-Артура и Дайрена.

В дополнение к перечисленным условиям, северная часть Курильской гряды может быть передана Советскому Союзу, если того потребуют обстоятельства. Однако Корея должна остаться в наших руках и независимость Маньчжоу-Го сохраняться возможно дольше, посредством таких мер, как образование нейтральной зоны в Южной Маньчжурии. Что касается Китая, то было бы наиболее желательным поддерживать сотрудничество в этом вопросе между Японией, Советским Союзом и самим Китаем».

Примечательно, насколько далеко вперед видели лидеры Японии в главном. Это было удивительно, при наличии отдельных наивных заявлений, сделанных во время этих заседаний. Военный министр Анами сказал, что «если СССР войдет после войны в конфронтацию с Соединенными Штатами, то он не захочет видеть Японию ослабленной, и его отношение к нам может быть не столь суровым». А для Судзуки Сталин был похож на Сайго Такамори (подлинный образец искренности и доверия в японской истории). Премьер верил, что Сталин обойдется справедливо с Японией. Того указал на опасность курса в политике, который основан на японском образе мышления. Но не мог указать ни на какую другую страну, кроме как на Россию, которая поможет достичь надежного мира с союзниками.