Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Когда заявление премьера попало в редакции японских газет, выражение «мокусацу» было понято как «игнорирование». В отделениях информационного агентства Домэй, представлявшего официальную точку зрения Японии в зарубежных странах, это выражение именно в таком смысле было переведено на иностранные языки, и в радиосообщениях все слушатели явственно различали слово «игнорировать». Передача агентства на английском была сразу же услышана на американском радио, и все газеты вышли с крупным заголовком: «Япония отказывается от Потсдамской декларации». Президент Трумэн, реагируя на этот «отказ», заявил: «Ультиматум от 26 июля был принят в Потсдаме для того, чтобы спасти Японию от окончательного уничтожения. Ее правители отвергли этот ультиматум».

Таким образом, давление со стороны военных на правительство и неуклюжие попытки ответа премьера на Потсдамскую декларацию привели к тому, что поведение японцев дало союзникам моральное оправдание отдать приказ экипажу стратегического бомбардировщика В-29 «Энола Гэй» нанести ядерный удар по Хиросиме 6 августа. И это самое злополучное выражение «мокусацу» стало предлогом для вторжения в Маньчжурию советских войск 9 августа.

Ранние утренние часы в Токио 28 июля были типично летними, подернутыми туманной дымкой, обещавшей еще один жаркий знойный день.

Только самые проницательные представители общественности осознали в полной мере значимость Потсдамской декларации. Японская фондовая биржа не подавала признаков жизни; деловая активность замерла. Теперь, когда условия Потсдама были опубликованы в прессе, неожиданно ожила торговля давно не пользовавшимися спросом потребительскими товарами, такими как текстиль, табак, письменная бумага и пиво. 2 августа биржевый курс поднялся в среднем на 3 процента. Это указывало на то, что отдельные бизнесмены почувствовали приближение мира.

В Японии в политической жизни установилось временное затишье; взоры всех граждан страны обратились на Советский Союз. Кидо объяснял это так: «Даже несмотря на появление Потсдамской декларации, кабинетом было принято обращение к Советскому Союзу с просьбой о посредничестве. Мы ожидали от него ответа, когда Молотов и Сталин вернутся в Москву. Кроме того, Советы не подписали Потсдамскую декларацию, и остались нерешенными отдельные вопросы, такие как: какой ответ даст советское правительство, какой характер будет иметь советское посредничество и каков будет итог всего этого. Поскольку вся страна ждала ответа от Советского Союза, мы не могли в спешке и необдуманно принимать Потсдамскую декларацию. Да и не было намерения принимать ее. Императорский двор предоставил решать вопрос Кабинету министров».

При дворе после появления Потсдамской декларации имели место события не от мира сего. Например, в последний день июля Хирохито долго обсуждал с хранителем печати Кидо вопрос о переносе святынь из храма Ацута в более безопасное место.

Того настойчиво требовал от Сато добиться ответа советской стороны о дальнейшей судьбе миссии Коноэ. Сато прилагал все усилия, чтобы заставить Лозовского действовать. Но русские медлили, утверждая, что необходимо дождаться возвращения Молотова из Потсдама. Только 5 августа Сато твердо обещали устроить встречу с Молотовым, который как раз в этот день вернулся в Москву. Встреча была назначена на 8 августа в 11 вечера (японское время).

Не зная, что и думать о советском ответе, Япония была готова к вторжению союзников, в то время как ее города сгорали в языках пламени. Страна была настолько беспомощна, что враг начал нагло «извещать заранее» о бомбежках. С самолетов скидывались листовки на те города, которые были намечены целью воздушного удара. В листовках были призывы эвакуироваться до начала массовых бомбардировок. Выполняя свои угрозы, самолеты союзников бомбили методично и безжалостно, днем и ночью, в дождливую и солнечную погоду, показывая даже неискушенному наблюдателю, что военная мощь Японии была не в состоянии защитить свой народ дома и на работе.

Когда одна или две вражеские машины парили высоко в небе над городом, японцы не обращали на них внимания. Это были самолеты-наблюдатели, которые фотографировали местность и вели разведку. Ужас начинался с массовым налетом бомбардировщиков.

В Хиросиме предупредили о налете в утренние часы 6 августа. Но бомбардировщики были задействованы, видимо, где-то еще, и городские жители в то утро спешили по своим делам, не дожидаясь отбоя воздушной тревоги. Город был одним из тех больших населенных пунктов, которых еще не затронула в полной мере война. В Хиросиме ходили слухи, что город щадили из-за того, что многие из ее жителей имели родственников в Соединенных Штатах. В 8 часов 15 минут утра 6 августа горожане были заняты своими будничными делами, кто-то завтракал, кто-то уже спешил на фабрику. А на большой площади, предназначенной для парадов, в центре города солдаты армии Западного округа занимались физической подготовкой.