Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

В центре внимания собравшихся во дворце утром в субботу на совместное заседание членов правительства и представителей высшего командования оказался этот теперь самый актуальный вопрос. Того отсутствовал, у него были срочные дела в министерстве. Высшие армейские чины потребовали на заседании осудить Потсдамскую декларацию немедленно и публично. Судзуки, оказавшись в центре событий, не смог дать ответ, ни положительный, ни отрицательный. Если бы он отверг условия союзников, это могло бы привести к непредвиденным ответным шагам с их стороны. И это могло подтолкнуть Советский Союз отказаться от выжидательной позиции и начать войну против Японии.

В случае если бы Судзуки не отказался от потсдамских условий, горячие головы в армии и на флоте перешли бы к активным действиям и взяли управление страной в свои собственные руки.

Чтобы как-то выйти из затруднительного положения, Судзуки пригласил лидеров фракций в соседнюю комнату на совещание. Отсутствие Того давало милитаристам явное преимущество над податливым Судзуки. Они всячески принуждали премьера решительно и бесповоротно осудить Потсдамскую декларацию, но старик не уступал. Сакомидзу предложил компромисс. Так как пресс-конференция должна состояться сегодня, то это дает возможность премьеру ответить на вопрос об условиях Потсдама, не зачитывая официальное правительственное заявление. Все согласились, но оставалась еще одна щекотливая проблема: что должен сказать Судзуки, когда ему будет задан «запланированный» вопрос?

Сакомидзу и политические вожди армии и флота, генерал-лейтенант Ёсидзуми и вице-адмирал Хосина, должны были выступить с нужным заявлением. Для Сакомидзу это стало кошмаром. Он снова и снова предлагал свои формулировки, но каждый раз его заставляли пересматривать написанный им текст. Особенно настойчивым в этом был Ёсидзуми, глава Бюро военных дел. Каждое исправление приводило к еще более жестким формулировкам.

Было много препирательств по этому поводу, но наконец-то в крайне напряженной и торопливой обстановке был составлен с общего согласия ответ. Народу Японии и миру в целом было сказано, что Потсдамскую декларацию невозможно ни принять, ни отвергнуть. В заявлении, составленном Сакомидзу и его армейским и флотским соавторами, утверждалось: «Потсдамская декларация является всего лишь адаптацией Каирской декларации, и наше правительство не придает ей значения. Короче говоря, мы не обращаем на нее внимания».

Все могло бы сложиться совсем по-иному, если бы Сакомидзу и его начальник Судзуки проявили настойчивость. Если бы только после ключевой фразы «не обращаем на нее внимания», или по-японски «мокусацу», добавили слова «в настоящий момент». Они прояснили бы содержание выражения «мокусацу», и всем стало бы понятно, что потсдамские условия продолжают находиться на рассмотрении и от них не отказываются.

Но камнем преткновения в заявлении стало выражение «мокусацу», Сакомидзу должен был уделить ему больше внимания. «Когда я сказал „мокусацу“, — заявил секретарь кабинета, — я имел в виду — „Никаких комментариев“».

Вернувшись в резиденцию премьер-министра, секретарь передал в руки адмирала Судзуки заявление, и, как было намечено, в 4 часа дня началась пресс-конференция. Задавались вопросы о мерах, предпринимаемых правительством для противостояния воздушным налетам и обстрелам с вражеских кораблей, о недавнем 10-процентном урезании продовольственных пайков. При каждом своем ответе Судзуки обращался к народу с призывом «вытерпеть то, что в других обстоятельствах терпеть невозможно». Затем, как и задумывалось, произошел обмен репликами.

Вопрос: «В последнее время вражеские державы сделали несколько пропагандистских заявлений об окончании войны. Какое Ваше мнение об этом?»

Ответ: «Я полагаю, что совместная декларация трех держав не представляет собой ничего иного, как только повторение Каирской декларации. Государство не видит в этом ничего нового. Все, что мы можем на это сказать, — мокусацу. Чему действительно нам стоит посвятить себя — это продолжить воевать».

Использование Судзуки выражения «мокусацу» и его трактовка японской прессой означали, что петля рока на шее сотен тысяч его сограждан туго затягивалась. Одно неверно выбранное слово дало врагу столь необходимый ему предлог для применения всей его военной мощи против Японии.