Капкан для Бешеной

Не поставишь же его по стойке «смирно» и не отправишь из кабинета строевым шагом… Даша гадала, как преодолеть мучительную неловкость ситуации – и стук в дверь приняла, как сигнал к спасению.

– Входите! – воззвала она в полный голос.

Ввалился Паша Горбенко, глаза так и сверкали в знакомом охотничьем азарте. Нетерпеливо покосился на Федю.

– Обождите в коридоре, курсант, – сказала она официальным тоном, увидев Пашино нетерпеливое движение бровей в сторону свидетеля.

Федя вскочил и сговорчиво выкатился, успев, правда, одарить ее влюбленным взглядом.

– Где-то я эту фигуру видел… – сказал Паша задумчиво.

– Стажер, – нетерпеливо сказала она. – Привлеченный для практики… Что у тебя?

– Сорок минут назад засекли голубчика выходящим из штаба округа. Майор, эмблемы общевойсковые. Сел в белую «семерку», похоже, личная, вели до Ленина, до того дома, что рядом с ЦУМом. Коричневый, сталинский. Квартира сорок один. Минут через десять вышел при полной шумковской форме, сел в машину и двинул во дворец культуры комбайностроителей.

У Шумкова там сегодня какое-то сборище. Ребята его ведут, вошли следом в зал – там пускают без всяких билетов и пропусков…

– Сколько их?

– Двое.

Даша встала, осклабясь в радостном предвкушении, сорвала с вешалки пуховик:

– Организуй группу захвата. И едем. Возьмем его на выходе, аккуратненько. А я заодно посмотрю и послушаю, что там за слет юных колчаковцев…

– Они ж тебя моментально срисуют с фаса.

– Ну и что? Убить не убьют, побить не побьют. Хотя, вообще-то, получится скандальчик, а мне хочется посидеть и послушать… Ничего, Паша, так уж заведено, что женщинам маскироваться легко. – Она нетерпеливо рванула дверцу старенького шкафа. – Сейчас, где-то тут валялся… Слушай, пока я закамуфлируюсь, позвони в «полицейскую академию». Или нет, пошли машину. Там есть такая Ксения Белякова, пусть едет в темпе и дожидается нас. Девочка толковая, она нам его моментально опознает, гада…

…На входе в зал и в самом деле не требовали никаких пригласительных. Возможно, из-за катастрофического недобора кворума: в зале, рассчитанном мест на пятьсот, занята была едва четверть кресел.

Даша была уверена, что опознать ее решительно невозможно: во-первых, светлый парик, во-вторых, густо наложенная косметика, превратившая в этакую лауреатку конкурса «Мисс путана-97». Ни одного подозрительного взгляда, пробираясь поближе к сцене, она не перехватила – исключительно заинтересованные.

Костю Гукасова и его напарника она засекла сразу, присела с краешку в седьмом ряду. Стараясь не вертеть головой очень уж откровенно, попыталась высмотреть майора, приблизительно прикинула, где он должен сидеть – с учетом занятой сыскарями позиции.

Погоны, бороды, гимнастерки… Ага!

Вот он, как две капли воды похожий на свою фотографию, полученную от Фрола. Гимнастерка дореволюционного образца, синие галифе с желтыми лампасами, сидит, покачивая начищенным сапогом, и в самом деле смахивает на орла-ротмистра, чьи погоны нацепил, – спина прямая, как палка, гордая посадка, слуга царю, отец солдатам… Коллега Волховича или нет? Что за игры тут крутят военные, и на кой им черт эта ряженая казачня? Чисто профессиональный интерес? Или какие-то хитрые подвязки?

Ясно было, что застрять здесь придется надолго: действо только началось, а краткостью шумковские шоу никогда и не отличались. От нечего делать она лениво разглядывала сцену.

Сцена была декорирована пихтовыми ветвями, аж тремя огромными бело-зелеными штандартами, а также портретом адмирала Колчака – поясным, но выше человеческого роста. Не подлежало сомнению, что неизвестный художник священнодействовал изо всех своих творческих сил, но муза в тот момент определенно порхала где-то в трагическом отдалении, и потому физиономия таежного адмирала вышла вовсе уж щучьей, а застывший взор (чего вряд ли хотели шумковцы) поневоле выдавал страшную тайну насчет патологического пристрастия к кокаину. Лучше всего получились погоны с черными адмиральскими орлами и два креста на шее и груди – впрочем, орленые пуговицы тоже были неплохи.

В серединке почетного президиума восседал, конечно же, сам доцент Шумков, сияя золотом погон и младенчески незамутненным взором. Слева и справа располагались осанистые сподвижники, числом семеро, среди коих каким-то образом затесалась совсем юная красоточка в гимнастерке. «А это уже что-то новое, – подумала Даша, – раньше он своих лялек в президиум не сажал – значит, полным и законченным вождем себя нынче чувствует…»