Капкан для медвежатника

Тайна-то тайной, но как быть с этим Родионовым? Не объявляя, что за документы были похищены, как он сможет убедить присяжных заседателей и судью, что вор заслуживает серьезного наказания? Ведь одно дело похищение бумаг, содержащих государственную тайну, да еще с целью продажи их заинтересованным иностранным государствам – за такое деяние можно просить у суда наказания пожизненной каторгой, и другое дело – просто хищение ценных бумаг с целью наживы. За это от силы полагается лет пять-шесть...

Судье чай оказался весьма кстати, потому как он просто не успел сегодня позавтракать, и его желудок пел жалостливые миноры, приводя судью в смущение перед помощниками.

Помощникам чай был кстати потому, что они малость подустали: первым помощником судьи был отставной прапорщик Измайловского полка Ельцов восьмидесяти двух годов от роду, который после чаю умудрился минут двадцать подремать в кресле. Второй же помощник, мещанин Зигфрид Аронович Шац, страдал почечуем, сухоткой и чахоткой и, естественно, постоянно нуждался в отдыхе.

Арнольдычу за чаем всегда приходили умные мысли. Правда, на сей раз в голову ничего путного не явилось: разве что испросить разрешения у судьи общаться со своим подзащитным во время процесса, что в принципе разрешалось, но только с согласия судьи.

Савелий Николаевич чай пить не стал.

–  Благодарю, не надо, – ответил он на предложение судебного пристава принести чаю. – А вот от кофею я бы не отказался, – продолжил он с улыбкой.

На что получил короткий, но исчерпывающий ответ:

–  Обойдешься.

Ни начальник московского сыску Григорий Васильевич Аристов, ни начальник Московского охранного отделения полковник Павел Павлович Заварзин чаю не пили. Вместо этого они, не сговариваясь, отправились в буфетную, где одинаково спросили себе по рюмке очищенной анисовой водки и по бутерброду с черной зернистой икрой.

–  И что вы обо всем этом думаете? – первым завел разговор с сослуживцем по Департаменту полиции полковник Заварзин. – По-моему, судебные и прокурорские разыгрывают перед нами какой-то непонятный фарс. Не знаю, как вы, сударь, а я считаю, что Родионов в краже секретных документов вовсе не замешан.

–  Почему вы так считаете? – спросил Заварзина более осторожный Аристов.

–  А вы считаете иначе? – вопросом на вопрос ответил Пал Палыч. – Вот ответьте, зачем ему это нужно? Он никогда прежде не занимался ничем подобным. Одно дело красть крупные суммы, а другое дело – документы. Ведь их еще нужно продать, а это дополнительный риск. И нужно ведь еще знать рынок, людей… А там своя специфика.

–  Предположим, я с вами согласен, – не сразу ответил Григорий Васильевич. – Родионов, вероятнее всего, эти документы не брал. Иначе их нашли бы у него, как нашли воровские инструменты.

Поговорив так, оба, опять не сговариваясь, пошли по направлению к судебной зале.

И уж совершенно не помешал чай с баранками, посыпанными маком, присяжным заседателям, которые, несмотря на то что еще не было прений между обвиняющей и защищающей сторонами, уже принялись обсуждать виновность Савелия Родионова.

–  Виновен, – безапелляционно заявлял бородатый купчина второй гильдии Фома Горюнов.

–  Не факт, – оппонировал ему мещанин Горский.

–  Абсолютно не факт! – поддерживал Горского Юрский, человек Арнольдыча, купленный присяжным поверенным за восемьдесят целковых (Семен Арнольдович купил бы всех присяжных заседателей, но у него не хватило времени: суд случился на удивление скоро). – Я убежден, что подсудимый в краже документов не виновен.

–  Что, и сейф, по-вашему, не он вскрыл? – ехидно спросил купец Горюнов.

–  Вполне возможно, что не он, – ответил Юрский.

–  Да, – сказал Горский, который стал поддерживать Юрского чисто из-за того, что они являлись соплеменниками. – Вполне возможно, и не он.

–  Ну, знаете ли, – надул щеки купец. – Эдак-то всякого громилу можно оправдать.

–  Наш подсудимый Родионов не громила, – насупил брови Юрский. – И на него хотят повесить чужое преступление.

–  Да, – опять охотно поддержал соплеменника Горский. – Я тоже так думаю.

–  Да ну вас! – махнул рукой в сердцах Фома Горюнов. – Чтоб вас мухи съели...

–  Не ссорьтесь, господа, – примирительно произнес присяжный заседатель Задворкин, дворянин во втором поколении, чем несказанно гордился, так как еще его дед был крепостным дворовым мужиком, высланным за провинность (он обрюхатил кофешенку барина Марфутку, которую «имел» и сам барин) на задворки, то есть на выселки. – Для этого еще будет время...

* * *

Судью, как водится, после перерыва приветствовали стоя.

–  Имеются ли к суду какие-нибудь обращения или добавления? – спросил судья, оглядывая обвинителя и защитника.

–  Нет, ваша честь, – ответил прокурор и сел.

–  Да, ваша честь, – ответил адвокат и остался стоять.

–  Я слушаю вас, – произнес судья, слегка подняв брови.

–  Я прошу у вас, ваша честь, дать мне право общаться со своим подзащитным во время про...

–  Протестую! – вскочил с места обвинитель.

–  ... цесса, так как подобное не возбраняется согласно Уложению о...

–  Протес...