Капризы неба

Джинин откинул одеяло и плюхнулся на кровать с явным ощущением переедания. Под левой рукой что-то зашуршало. Он нащупал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, он прочитал: „У Глена есть новости. Он хочет встретиться. В одном из мусорных баков за территорией лежит пакет с дальнейшими инструкциями“.

— Что за идиотские шутки? — Георгий Аркадьевич приподнялся на локтях и осмотрел палату, словно надеясь найти шутника у себя под носом.

Его персона приковывала к себе повышенное внимание в санатории, он привык к такому положению вещей, однако до побуждающих к действиям записок дело ещё не доходило ни разу. Кто-то решил стать первооткрывателем? Георгий Аркадьевич смял листок и снова принял горизонтальное положение. Через двадцать минут бесплодных попыток отрешиться от всего и заснуть, он вновь подскочил.

— Нет, конечно, шутники должны поплатиться, — уверил он сам себя, влезая в прогулочную обувь. Уверением можно было легко прикрыть подсознательное сомнение „а что, если это не шутка?“. Ведь всякое может быть, старческий мозг способен поверить и не в такое.

Во время послеобеденного отдыха парк санатория превращался в музей природы — лишь пение птиц и шум листвы. Порой приходилось жертвовать сном, чтобы иметь возможность использовать эту атмосферу для работы над книгой. Его появление в парке в разгар дня вызвало вопросы у дежурного санитара, на которые Георгий Аркадьевич отшутился традиционными для себя ответами. Авторитетный статус имел и приятную на ощупь сторону медали — иногда мог служить пропускным удостоверением без дотошных допросов. В этот раз Джинин воспользовался этим удостоверением как надо. Жаль, что оно ещё не открывало свободный выход за пределы санатория, поэтому пришлось исхитряться и прибегать к нетрадиционным методам лечения мозгов персонала. Изобразить из себя агрессивного Глена, стремящегося сбежать — как раз один из таких методов. Каждое насекомое в санатории знало, что у Георгия Аркадьевича, в отличие от многих других пациентов, была здесь почти что научная цель пребывания, и мешать ему в достижении этой цели ни один санитар и охранник не посмел бы. Главное — не переусердствовать с агрессивностью, иначе её могли бы посчитать угрозой жизни старика и отправили бы такого Глена попить водички в палату для буйных пациентов.

В этот раз удалось провернуть всё без перегиба палки, и очень скоро Георгий Аркадьевич уже подбегал к мусорным бакам. Но вот незадача, чёртов мусоровоз приехал как назло не вовремя! Содержимое одного из баков уже находилось в его кузове, возможно, вместе с оставленным пакетом. Искать его там у Джинина не было ни малейшего желания‒ всё же он пока не настолько выжил из ума. Оставалось надеяться, что пакет находился в каком-нибудь из трёх оставшихся баков. Ситуацию осложнял тот факт, что мусоровоз работал автономно, без водителя, и вряд ли в его программе был прописан учёт научных интересов пациентов санатория. Георгию Аркадьевичу пришлось пожертвовать вторым баком, дабы основательно покопаться в третьем и четвёртом. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что не далёк уже тот день, когда он добровольно вручит управление своим телом искусственному разуму — на свой полагаться уже становилось слишком опасно. Джинин искренне надеялся, что автор анонимной записки не законченный мерзавец и не стал бы закапывать своё послание в слоях мусора. Его надежды подтвердились — весьма быстро ему под руку попался светло-коричневый бумажный пакет. Карандашом были выведены инициалы: ГАД. За восемьдесят пять лет Георгий Аркадьевич привык быть „гадом“, поэтом в первую же секунду понял, что это и есть тот самый пакет. Схватив его, он отбежал в сторону, дабы случайно не отправиться в кузов мусоровоза».

Леонид закончил читать. Глен закончил слушать и сконцентрировал внимание на окружающей обстановке.

— И что теперь? — нетерпеливо спросил он.

Леониду не пришлось ничего отвечать. Сначала Глен отказывался верить в происходящее. Затем начал верить в то, что его напоили галлюциногенной водой. Думается, мало кто поверил бы своим глазам, несущим в мозг картинку, на которой из воздуха появляется человек ‒. в буквальном смысле он материализовался. Невысокого роста, лысый и в больничной пижаме весело-полосатого цвета. Глен и старик застыли и уставились друг на друга как на второе пришествие. Оба потеряли контроль над речевой и опорно-двигательной системами. Леонид вмешался в переглядывание памятников.

— Глен, познакомься с Георгием Аркадьевичем. Георгий Аркадьевич, это Глен. Вы наверняка наслышаны друг о друге. — Он постарался скрыть выползающую на лицо лыбу, но не преуспел в этом.

— Черти невероятные! — прокричал старик. — Такое возможно? Как вам удалось отправить меня в прошлое?