Капризы неба

Кухня была пуста. На столе стояла упаковка мультифруктового сока и наполовину наполненный стакан. Рядом с ним лежали сиреневый лист и ручка. Под основным текстом красивым почерком было написано: «Уважаемые плутонийцы, пожалуйста, оставьте Глена на Земле, без него мне будет скучно в этом городе)))».

Если проблема решается сама по себе, не думайте, что так и есть. Просто кто-то решил её за вас.

Глен достал из бара бутылку «Джонни Уокера» и плеснул немного скотча в бокал. Ему жутко хотелось опустошить все запасы «Блю Лейбла» разом, но он сдержался. Трезвая голова — его единственный союзник, а воевать в одиночку с таким чувством, как угрызение совести — не лучшая затея.

«Случилось то, что и должно было случиться. Вылей своё пойло в раковину и садись за работу. Ты ведь ещё не закончил. Временное извлечение Раи Райс — лишь звено в цепи. Конечная цель это замыкание круга». — Он и так замкнётся, если тому суждено быть. И без моего участия. — «Бревно, плывущее по течению — вот кто ты. Садись за стол и пиши!».

Глену казалось, что на него довлеют, по меньшей мере, пять из шести тонких тел. Следуя принципам демократии, он подчинился их приказам и уселся за кухонный стол. Больше всего на свете он желал поскорее закончить эту историю и сдать её в архив. Навсегда.

Но из-за присущего ему литературного эстетства Глен не мог позволить сбежать своему герою как крысе с тонущего корабля, которой прямо к борту подогнали яхту со всеми удобствами и шведским столом. Даже сейчас он хотел провернуть всё как можно красивее и деликатнее. Поэтому он сразу пролистал рассказ до шестой главы, до «Санатория». Он дал себе слово, что если его хитрый план не сработает, во второй попытке будет яхта.

К полуночи он закончил и аккуратно упаковал все листы. Наступало воскресенье, день Тутанхамона, как говаривали младшие божки иллюзий. Все, кто не отваживались исполнять свои потаённые желания по будним вечерам, могли делать это в более спокойной атмосфере воскресного дня. Всего-то стоило оставить в субботу незаконченную работу, не терпящую отлагательств, да обзавестись важным видом передовика производства. Эти нехитрые ключи открывали все двери в издательстве, даже дверь во вторую типографию. Глен не переставал поражаться той лёгкости, с которой сотрудникам удавалось проворачивать мелкие незаконные операции. Неужели руководство ничего не знало? Глен верил в это не больше, чем в описываемые им формы инопланетной жизни. Так быть не могло. Разумеется, все всё знали. Но возникал другой вопрос — почему допускали? После долгих раздумий Глен пришёл к выводу, что допускали осознанно, дабы не угнетать работников строгими корпоративными порядками. Каждое нарушение было под контролем условных смотрителей из третьей типографии. Пока миграции личностей в плоскостях мироздания никому и ничему не угрожали, смотрители закрывали на эти нарушения глаза. Своеобразная валюта в дополнение к официальному жалованию. Человека перестанет мучить жажда реальных денег, если его одарить божьей силой в параллельном мире. К тому же, по слухам, работала система сдержек и противовесов — увязшего не по заданию в ирреальности сотрудника никогда не извлекали обратно. Страх навсегда превратиться в персонажа многих сдерживал. Но не всех.

Ночью Глену снились кошмары со знакомым привкусом — как он увяз в фальшивых мирах и не заметил этого. Просыпаясь, он боялся засыпать. Вдруг он не сможет выбраться из сна?

Воскресное утро началось с омлета и стакана апельсинового сока. В десять утра Глен вышел из «пассата» и позвонил дежурному. Кто-то из новеньких. Папка с выглядывающими сиреневыми листами походила на роль удостоверения лучше самого удостоверения. Глен беспрепятственно прошёл во вторую типографию, загрузил нужный материал в регенерационный принтер, но на кнопку пуска не нажал. Пока рано. Он вытащил из кармана ручку и расписался обычной росписью на торчащем из принтера уголке бумаги.

Пение птиц ласкало слух, а лёгкий ветер танцевал вокруг Глена в паре с ароматом цветущих садов санатория. По дорожке проходил молодой пациент в полосатой пижаме. Он не видел Глена, поэтому слегка испугался, услышав доносящийся из тени голос:

— Эй, парень! Подойди сюда.

Озадаченно оглядевшись, пациент заглянул за кустарник и уставился на Глена преисполненным удивления взглядом. Таких фриков он видел лишь в фильмах тридцатых годов.

— У меня что, две головы? Или четыре руки, что ты так пялишься на меня? — Глен вытащил из заднего кармана джинсов толстый белый конверт. — Ты же знаешь Георгия Джинина?

— Э…Конечно! Он работает над своей главной книгой в этом санатории.

— Я в курсе. Передай ему вот это. — Глен протянул конверт. — Пусть прочтёт, ему будет полезно узнать кое-что о скрытых главах «Мёртвого штиля».

Лицо парня вытянулось и побелело.

— Кто вы?

— Его тень. — Губы Глена тронула лёгкая надменная улыбка. — В этом мире. А в моём всё наоборот. Пусть догадается, чей мир реальнее. — Он направился в глубину сада. — Поторопись, если хочешь помочь Георгию Аркадьевичу!

Парень с трудом заставил свои ноги работать.