Капризы неба

— А ты когда успел сводить Раю Райс на свидание и выписать ей билет на экзотический курорт? Хотя можешь не отвечать, я знаю — в этот уик-энд.

Глен обомлел. Сейчас он бы не увернулся и от удара японского сумоиста. Леонид с вопиющим спокойствием уткнулся в монитор, будто только что высказал Глену мнение о погоде. Признаться во всём или нацепить овечью шкуру? Глен с усилием сбросил оцепенение и утонул в кресле.

— О каком свидании ты говоришь? — Он выбрал второй вариант. Как оказалось, зря.

— Вот не надо только включать режим туриста из Таджикистана. — Леонид взял лежавшую перед ним папку, и через две секунды она приземлилась перед носом Глена. — Хоть бы удосужился прибрать за собой.

— Ты копался в моих документах?! — Это была та самая стопка улик его главного преступления.

— Копался? Они лежали на твоём столе в непристойном виде. Если бы их увидел шеф…

— Чушь! — Глен отчётливо помнил, как запихнул все материалы в самый дальний ящик. — Я не оставлял их на столе.

— Значит, они выползли сами.

Глен обречённо вздохнул и пролистал распечатки. Сколько успел узнать Лео? Наверняка всё до последней буквы. Эти два часа опоздания теперь казались Глену несоизмеримо дорогим удовольствием. Он надеялся, что Лео не сдаст его. Хотел бы — уже сдал.

— Ну, и что с того? — едва ли не с наездом спросил Глен. — Будешь читать мне нотации? Я бы послушал, не будь у тебя самого рыльце в пушку.

— Да что ты завёлся? Не собираюсь я читать нотаций. Ты же не желторотый цыплёнок, сам всё понимал. Но есть один момент, о котором я обязан упомянуть.

— Какой?

Леонид уставился в потолок, обдумывая подходящую формулировку.

— Я понимаю, ты не сдержался, хотел завершить круг. Расписал своему герою тернистый побег в прошлое, но…Ты не учёл чертовски важного обстоятельства — ты отправил в тысяча девятьсот восемьдесят шестой не своего персонажа.

Глен решил, что ослышался. Кого же он тогда отправил? Леонид не стал дожидаться звукового сопровождения этого повисшего в воздухе вопроса.

— Ты отправил старика.

Глен запутался ещё больше.

— Ну, всё верно, — медленно проговорил он. — Ведь по сюжету в этого старика превратился мой персонаж.

— Вот именно — превратился! Как ты мог так просчитаться? Один герой заменил другого. И ты выбрал не того.

— Подожди-подожди, всё не так. Георгий Джинин — элемент «Санатория». В «Творческом круизе» он лишь олицетворяет наказание для Глена. Как рассказ в рассказе.

Глен призадумался, всё ли он верно сказал. Всё верно, его просто смутило упоминание своего имени в третьем лице.

— Да хоть трижды рассказ в рассказе! Все герои, даже нереальные в рамках конкретного произведения, могут быть извлечены в тех образах, в которых они предстают перед читателем. Твой персонаж перестал быть собой в момент попадания в санаторий, а после процедуры замены памяти растворился в старике без осадка.

— Но старик до конца сомневался, кто он на самом деле…, — Глен засомневался в своей правде ничуть не меньше.

— Его смущали некоторые моменты, только и всего! — Ледяной голос Леонида безжалостно растаптывал самообладание Глена. — Хотя, возможно, ты и прав. Но даже в таком случае ты извлёк не себя, а литературного гибрида.

Внезапно Глен успокоился. А что переживать? Раз он совершил просчёт, значит, этот просчёт был прописан заранее. Ничего не испортить, ничего не исправить — благодать для тех, кто рождён жить в золотой клетке.

— Может, я и есть гибрид, — сказал Глен. — Мне казалось, моего персонажа придумала Рая Райс, но это ещё не значит, что он мой единственный ингредиент.

— А может, он вообще не ты. Живёт сейчас где-то парень двадцати пяти лет, просто чем-то похожий на тебя. Внешне, манерой мышления, интересами. Или всем по чуть-чуть.

— Думаю, теперь это не имеет никакого значения. — Глен небрежно закрыл папку и сунул её в средний ящик.

— Рад, что ты, наконец, это понял. Лучше поздно.

Глена действительно очень быстро перестала беспокоить вероятная ошибка с извлечением своего персонажа. Его больше беспокоил вопрос: как папка могла оказаться на столе?

— К слову, о Рае Райс. — Леонид в очередной раз отвлёк Глена от размышлений. — Я бы на твоём месте взял под опеку её дальнейшую литературную судьбу.

— В смысле?

— Мне снились сны о твоих угрызениях совести. Во время снов способности по сокрытию мыслей улетучиваются, тебе для справки. С трудом, но я всё же поверил в угрызения.

— Почему с трудом? Считаешь меня хладнокровным существом, сродни себе?

Леонид фыркнул:

— Ты слишком высокого о себе мнения.

— Нет, а что ты имел в виду? Я должен заботиться о Рае, как ты о Веронике? Писать сериал с её участием и периодически навещать с букетом незабудок?

— Да ну тебя!

Задел за живое, подумал Глен. Хоть что-то живое осталось в этом божке.

— Что ещё тебе приснилось? Для справки — я был уязвлён не только снами, но и «Джонни Уокером».

— После прогулок таких парней как Джонни, легко запутаться в следах переживаний. Ибо не понятно, кто их оставляет, ты или он. Потому-то я и сомневался насчёт Раи Райс.

— Откровенно говоря, в последний момент я передумал её интегрировать, — признался Глен.