Капризы неба

— Вы закончили с лайнером? — спросил экс-персонаж. — Главный хочет всё проверить перед тем, как люди начнут приезжать в порт.

Лео кивнул и протянул аккуратно сложенную стопку листов.

— Как давно ты на побегушках у старче, Палмер? — спросил Глен. Удивление растеклось теперь по всему лицу.

— Я его личный помощник, — мягко поправил тот. — Уже второй месяц.

Глен дождался, когда Палмер, получив документы, уйдёт и с возмущением излил:

— Главный не только подарил ему жизнь, но и столь почтительный статус! Скоро он начнёт давать мне указания. В голове не укладывается.

— Постой, — утихомирил его Леонид. — Если предположить, что версия с твоим литературным рождением верна, то ты ничем не лучше Палмера. При этом для своей создательницы ты уготовил участь куда жёстче, чем выполнение безобидных указаний.

«С этим не поспоришь, друг. Тварь божья однажды может сместить Бога, если над старцем сидит ещё один старец и вышесидящему эта смена покажется забавной. Так что когда Палмер захочет кофе и позвонит тебе, побежишь к аппарату как миленький». — Я в таком случае подсыплю ему мышьяка. — «Пара строчек и ещё один Палмер готов. А если захотят — и миллион Палмеров. На всех мышьяка не напасёшься».

— Ты звонил Веронике? — Глен решил сменить тему, дабы отогнать неприятные мысли в угол. Впрочем, эта тема по вкусу ему нравилась ничуть не больше, но она была неизбежна.

— Вчера она сказала, что у неё работа, а сегодня её телефон заблокирован. Мне кажется, я попытался взлететь на воздушном шарике к небесам. Она даже не дала шанса! — тут Лео от отчаяния даже вскрикнул. — Но к чему было назначать ту встречу?

Глен невозмутимо покачивался в кресле, делая вид, что усиленно думает над ответом на поставленный вопрос.

— Женщины. Их логику порой понять невозможно, — высказал он вполне разумное мнение. — Они капризны как погода в тропиках.

— Да уж, — кивнул Леонид и задумался. — Знаешь, я долго размышлял и понял, что радикальное решение — единственно верное в нашей с ней бесконечной истории.

— Ты меня пугаешь, — тут Глен не играл. — Что за радикальное решение? Интегрировать её, влюбить в себя и извлечь обратно?

Лео сам испугался от такого предположения напарника:

— Нет, ты что! Я не трону её ни при каких раскладах. Ведь проблема не в её голове, а в моей. И здесь мне понадобится твоя помощь.

Глен в напряжении ожидал, когда Лео озвучит природу этой помощи.

— Я хочу интегрировать себя и вывести её из своего сердца как въевшееся в ткань пятно. А вместе с ней и все прочие пятна.

— Ты рехнулся?! Я не согласен на роль помощника самоубийцы.

— Ладно, придётся провернуть всё самому. Вам же с Тутанхамоном такие трюки удаются на славу, чем я хуже?

Сначала Глен перестал доверять глазам, увидев Палмера рядом с собой, теперь доверия лишились и уши.

— С таким же успехом ты можешь просто раскусить капсулу яда или выброситься с тридцатого этажа. — Он попытался придать голосу суровости. — Какая тебе разница, будет ли здесь сидеть такой же кучерявый болван за компьютером или нет?

— А кто сказал, что я планирую возвращаться сюда? — Лео улыбался, упорно считая свой план перерождением, а не заменой одного реального субъекта другим, скопированным с помощью букв. — Коль уж идти не такой шаг, то с возможностью получить максимум дивидендов после него.

— Ты хочешь сбежать от издательства? Вот о каких ещё пятнах ты говоришь?

Леонид поднёс указательный палец к губам:

— Тс-с! Не так громко.

Глену не хватало бассейна или хотя бы ванны с холодной водой, чтобы окунуться с головой. А его напарник продолжил говорить в спокойной манере, даже с налётом игривости в тоне, что убедило Глена в продуманности столь жуткого шага.

— Не думай, что всё дело исключительно в Веронике и неразделённой любви. Поверь, с этим я как-нибудь справился бы. — Лео украдкой осмотрелся, будто кто-то мог наблюдать за ними в кабинете. — Но я реально устал. От издательства и постоянного осознания нашего ступенчатого бытия. От необходимости играть в Бога на предоставленной мне ступени и ждать повышения, чтобы затем делать то же самое. Я хочу просто жить, как обычный человек. Плюс ко всему это отличная возможность вернуть ноги. Ты не представляешь, каково у нас живётся инвалидам! Все только говорят о равноправии и прочей чуши, но это не так. Ты думаешь, я всегда был таким помешанным на работе? — Его голос бесконтрольно повышался. — Только после того, как лишился ног. Подумать только, это же лишь ноги, не мозг, не сердце, а две конечности для ходьбы, не более. Но как многое от них зависит, помимо передвижения из пункта А в пункт Б. Любовь, дружба, карьера. У меня не укладывается это в голове. Сначала я уцепился за то, что меня не покинуло после несчастного случая — за работу. Потом появился ты, и я понял — теперь у меня есть близкий друг. Но дотянуться до любви оказалось за горизонтом реальности.