Карающая длань

И все же Дамалл боялся. Он лежал на слишком большой для одного человека кровати, натянув одеяло из медвежьей шкуры почти на нос, проваливаясь в кошмарные сновидения и в ужасе просыпаясь. Высокие каменные стены древних покоев казались ему сводами склепа, из которого нет выхода… Сейчас король завидовал последнему из своих подданных, а в особенности приходившим сегодня днем Эрхарду и Конану. Они-то наверняка сидят в шумном трактире, где много людей и нет места никакой нечисти…

После очередного короткого забытья, наполненного пугающими грезами, Дамалл вытер выступивший на лбу холодный пот и придвинул поближе к изголовья кровати свой двуручный меч. На этот раз ему привиделось, что оборотень перебил стражу у дверей, вошел и склонился над почти потерявшим от страха сознание человеком. С поблескивающих клыков твари падала вязкая слюна, а из пасти вырывалось смрадное дыхание…

– Чего ты боишься, король? – прозвучал в тишине спальни глуховатый насмешливый голос. Сердце Дамалла сделало попытку сорваться с полагающегося ему места, а затем часто заколотилось, но надо отдать должное королю Пограничья – он не подпрыгнул и на заорал благим матом, а протянул руку за мечом и медленно повернул голову в направлении звука.

– Мужество у тебя всегда было, хоть и немного, – с коротким смешком признал голос. – Зажги свечу, при свете беседовать как-то приятнее…

Тщетно пытаясь унять дрожь в руках, король застучал кремнями и вскоре небольшой язычок оранжевого пламени заплясал на фитиле толстой восковой свечи, закрепленной в массивном серебряном подсвечнике на столе около кровати. Подождав, пока свеча разгорится, Дамалл сел в постели и поднял ее повыше. Неяркий трепещущий свет выхватил из окружающего мрака бледное, еще нестарое мужское лицо.

– Ты? – удивился и вместе с тем облегченно вздохнул король. – Как ты меня напугал… Что тебе понадобилось так поздно? И как тебя пропустила стража?

– Что мне нужно – сейчас поймешь, – усмехнулся посетитель. – А что до стражи, то на свете существует множество способов избавиться от нее…

– Мои воины неподкупны, – отрезал Дамалл, хотя не был уверен в этом до конца.

– А кто говорит о деньгах? – по-звериному оскалился гость, показав длинные волчьи клыки.

– Не может быть… – слабеющим голосом прошептал король, сжимая шершавую рукоять меча. – Нет…

– Может, – жестко и холодно бросил поздний визитер. – Я порвал им глотки прежде, чем они успели вскрикнуть. Оставь свой меч, он тебе больше не потребуется.

Оборотень схватил лежавшие на краю постели ножны, не позволив королю вытянуть из них слишком длинный для ближнего боя клинок, и тяжело прыгнул на заскрипевшую кровать. Но под подушкой у Дамалла был припрятан еще один козырь…

Оборотень, ухмыляясь, протянул лапу к горлу казавшегося беззащитным человека, и ее тут же обожгла острая боль. Тварь с недоумением уставилась на появившийся на тыльной стороне ладони длинный кровоточащий порез, словно не понимая, откуда он взялся. Воспользовавшись замешательством ночного убийцы, Дамалл рискнул использовать свой единственный шанс на спасение и бросился на оборотня, пытаясь ударить в брюхо. Он не промахнулся – кинжал по самую рукоять погрузился в левую сторону живота, существо тихо взвыло и всей тяжестью навалилось на человека. Дамалл отчаянно пытался вырваться, но зверь, даже раненый, оказался сильнее, подмял противника под себя и сомкнул челюсти на горле.

Уже умирая, король сумел прохрипеть:

– Будь ты проклят, изменник… – и удивился той душевной легкости и покою, что медленно опустились на его истерзанное сознание…

Оборотень вволю напился крови и теперь лежал на кровати, тяжело дыша и восстанавливая силы после короткой схватки. Наконец, он поднялся, со стоном выдернул засевший клинок и презрительно пихнул неподвижное человеческое тело.

– Будь ты проклят! – передразнил он, отрезая кинжалом кусок ткани от занавесей и перевязывая рану, оказавшуюся хоть и глубокой, но не опасной. Закончив, убийца дотянулся до столика у кровати и взял корону королей Пограничья – золотой обруч с тремя резными дубовыми листьями. Покрутив ее, оборотень примерил венец на свою голову и фыркнул:

– Как раз впору… Осталось самое малое – стать королем.

Он с сожалением положил тускло блеснувшее сокровище обратно и, держась за покалеченный бок, покинул спальню.

…Конан только-только успел задремать, когда со стороны дворца донеслись громкие вопли ужаса и слитный победный вой. Он подскочил в кровати, разбудив испуганно вскрикнувшую Селену, и некоторое время тщетно пытался сообразить, что происходит. Спросонья ему показалось, что какая-то кошка по собственной глупости забралась на псарню, но потом он уловил в вое знакомые нотки, со вздохом поднялся и начал торопливо одеваться.

– Я с тобой, – немедленно заявила Селена.

– Сиди здесь, – недовольно буркнул киммериец, натягивая штаны и сапоги. – Ты еще будешь под ногами крутиться… Даже ночью мне покоя нет! Счас всех поубиваю, чтобы спать не мешали, и сразу вернусь.