Карантин

Дэн смотрел на нее не дольше секунды, затем вытянулся по стойке «смирно» и выскочил из секционной.

Она задела его самолюбие? Маргарет было наплевать. У нее, наконец, появилось потенциальное оружие, и она собиралась им воспользоваться.

День девятый

ШЕВЕЛЕНИЕ

Маргарет уселась за компьютер. Она почувствовала большое облегчение от того, что, наконец, сняла тесный и жаркий биозащитный костюм, который носила почти пятнадцать часов. Женщина нажала несколько клавиш, чтобы вывести на экран характеристики проб с тела Санчеса.

Что это за запах? Кто-то оставил здесь пищу? Она заглянула под стол, затем под кресло. Но потом поняла…

Запах исходил от нее.

Проклятье, ей срочно нужно принять душ! Но сейчас оставалось только беспомощно развести руками.

Она посмотрела на экран. Латрункулин действовал: количество ползунов в теле Санчеса стремительно уменьшалось. Химикат, конечно, оказывал и побочное воздействие — тут уж деваться было некуда, — но он все-таки не подвергал пациента серьезной опасности. По крайней мере, пока. Она вывела на экран сведения об одном из последних образцов. Три ползуна все еще были неподвижны, как и в тот момент, когда военные уничтожили спутник. Пока она наблюдала, один из ползунов медленно разложился на бесформенные кусочки — и все благодаря латрункулину.

Начал разлагаться второй ползун. Маргарет казалось, что она в жизни не видела ничего более приятного.

А затем…

…затем последний ползун задергался…

Она ошалело смотрела на него и не понимала, что это: сон или явь. Ползун снова дернулся… он продолжал дергаться! Потом вытянулся, словно ища, за что зацепиться. Дендрит обвился вокруг полоски мышечной ткани и потянул на себя.

Ползун снова стал ползать!

Селекторная связь гудела.

— Маргарет, ты меня слышишь? — послышался тревожный голос Дэна.

— Слышу, слышу.

— Там что-то происходит, — дрожащим голосом проговорил он. — Я внимательно наблюдаю за образцами. Все, что не погибло, снова зашевелилось. Видимо, они просто заснули, а теперь просыпаются!

ПЕРЕЗАГРУЗКА

Очень много мыслей. Очень много голосов. Никакой организации. Никакого единства. А понимала ли она вообще, что означает это слово? Да, теперь она знала…

Челси моргнула и открыла глаза. Через дырки в крыше и щели в досках, которыми были забиты окна, пробивались лучи утреннего света. Ей очень хотелось спать. И стало очень грустно.

Ее необыкновенный друг куда-то исчез.

А девочка так в нем нуждалась! Чонси был мудрым, он знал, чего от нее хочет Бог. Она чувствовала мысли солдат, личинок, новообращенных. Теперь они все вдруг замолчали. Какие-то обрывки мыслей… они все заснули. И не было никого, кто бы мог снова их объединить.

Это как раз то, что хорошо умел делать Чонси. Он превращал их всех в единое целое.

В ее голову закралось смутное подозрение. А что, если именно она сможет всех заново соединить? Она сможет заменить самого Чонси…

Он был Богом, но теперь его нет.

Теперь Богом станет Челси.

Девочка чувствовала всех солдат, маму, господина почтальона, генерала Огдена… она ощущала двух личинок в Гэйлорде… и еще один голос. Новый, очень-очень слабый, но он также был довольно близко.

Две личинки в Гэйлорде находились в плену…

Они были пленниками злого буки.

Чонси приказал ей оставить буку в покое. Чонси мешал ей, но ведь его больше не было.

И, кроме того, никто не мог подсказать Челси, что нужно делать. Она не боялась злого буку. Бог не должен никого бояться.

Сможет ли она нейтрализовать злого буку, как это сделал Чонси? Может быть, но чтобы научиться, понадобится время. Если ей не удастся его быстро заблокировать, то он может расправиться с ней.

Нужно его опередить.

Девочка вызвала генерала Огдена. Настала пора приводить в действие его форс-мажорный план. На тот случай, если злому буке все же удастся от нее улизнуть.

ПЕРРИ СНОВА ВСЕ СЛЫШИТ

Я тебя убью.

Все началось с неразборчивого мысленного бормотания или даже звона. Откуда-то издалека. Сначала он хотел отогнать эти мысли прочь. Ему просто хотелось спать.

Ты будешь кричать… кричать…

Звон становился громче. Он слышал голос, но не мог точно засечь его. Прочувствовать. Зато хорошо чувствовал, как здорово набрался накануне. Боже праведный, как же раскалывается голова!

…кричать…

Перри присел и протер глаза. Это движение произвело металлический звук. Кровать зашаталась. Обхватив голову обеими руками, он растерянно озирался вокруг. Доуси был не в кровати. Он находился в тележке для аутопсии. Что это? Чья-то злая шутка? Что же, и в самом деле забавно.

Бормотание в голове усилилось. Он, наконец, понял, что его беспокоит, и эта мысль отнюдь не подняла ему настроения.

Челси.

Что, боишься?

Она теперь еще сильнее. Дыхание Доуси стало сдавленным. Он действительно испугался.

Я доберусь до тебя, бука. Может быть, заставлю тебя застрелиться…

Ублюдок. Ублюдок.