Караван историй. Кончаловский Андрей: Голливуд не дпя меня.

 Недавно Милош Форман признался Кончаловскому, что, наблюдая за ним в те времена, был уверен, что ничего у русского режиссера не получится и тот так и уедет домой, ничего не добившись. Но все изменила встреча с Настасьей Кински в Лос-Анджелесе.«Мы были знакомы. Она знала мои картины, любила «Сибириаду» — дважды смотрела этот фильм в Париже. Мы должны были с ней ставить в Лондоне чеховскую «Чайку», хотя идея и не реализовалась. Позже я все-таки поставил этот спектакль — в Париже, но уже с Жюльетт Бинош… Во время встречи с Настасьей я очень сильно волновался. Нищета беспросветная, денег с собой совсем мало, долларов 100. А поскольку встретились мы спонтанно, я даже занять не успел. Сначала мы хотели просто посидеть за чашечкой чая, но получилось, что пошли в ресторан. Я безумно боялся оказаться в неудобном положении. Конечно, на Западе не считается нонсенсом, когда женщина платит за себя, но я-то не так воспитан. Пока актриса изучала меню, я с тревогой прикидывал: хватит ли мне денег оплатить заказ? К счастью, хватило. Во время ужина Настасья вдруг спросила: «Не хочешь ли ты снять меня в кино?» На что я честно сказал: «У меня нет для тебя никакого проекта. Есть только для Изабель Аджани». Имея в виду сценарий, который я написал с классиком французского кино Жераром Браком. Честно говоря, идея снять фильм по рассказу Андрея Платонова «Река Потудань» родилась у меня еще в России, в 60-х годах, сразу после «Аси Клячиной…» Но воплотить ее дома в те времена было невозможно. Аджани сниматься у меня согласилась, но денег на проект не дали. Кински возмутилась: «А я что, по-твоему, не могу сыграть?!» Мне подумалось: «А почему бы и нет?» И рассказал о своем сценарии. Она воскликнула: «Я хочу это играть!» И мы вместе поехали продавать сюжет. Израильский продюсер Менахем Голан, выслушав меня, произнес два волшебных слова: «Подписывайте контракт». Так картина «Возлюбленные Марии» получила путевку в жизнь». Уже на первых американских съемках режиссеру пришлось свыкаться с новым, непривычным стилем работы. Прежде всего небывалый для российского кинопроизводства бешеный темп. Во-вторых, постоянное присутствие «надсмотрщика-погоняльщика» в лице продакшн-менеджера, приставленного для экономии денег к режиссеру из соцстраны, привыкшему на площадке размышлять и бесконечно переснимать, выходя за рамки сметы. «Он мог сказать мне, режиссеру: «Все! Кадр снят. Снимаем следующий! Попытки возражений пресекались на корню, — с досадой вспоминает Андрей Сергеевич. — На «Возлюбленных Марии» я работал так, как до этого никогда в жизни не работал. В Америке умеют выжимать из людей все, досуха. Напряжение непередаваемое, как в профессиональном боксе». В итоге Кончаловский закончил съемки за 42 дня, то есть на два дня раньше срока. Бюджет «Возлюбленных Марии» был невелик: 2 миллиона 800 тысяч долларов, в то время средняя картина в США стоила от пяти до семи миллионов. Дорогие — больше 15… В американском прокате фильм так и не появился, его показали только в нескольких кинотеатрах. Зато в Европе картина прошла с успехом и собрала хорошую кассу. Была даже представлена к «Сезару», хотя и не получила его — уступила «Амадеусу» Милоша Формана… «Я ничего тогда не понимал про Америку, про то, что широкий прокат контролируется Голливудом. Все мои авторские картины просто были загнаны, поскольку они не для американского зрителя. Но «Поезд-беглец», сюжет которого очень не прост (люди убегают из тюрьмы, попадают на проходящий поезд и вроде бы оказываются на свободе. Но машинист умер, и поезд на полной скорости несется без управления. Так свободны они или нет?), по какому-то чудесному стечению обстоятельств попал в широкий прокат. Видимо, благодаря исполнителю главной роли — Эрику Робертсу, звезда которого в то время была в зените. Фильм номинировали на несколько «Оскаров», и это сделало меня в Голливуде персоной грата».

 Вот тут-то «Warner Bros.» и предложила ему снимать комедийный боевик «Танго и Кэш» с Сильвестром Сталлоне в главной роли. После переговоров с Майклом Кэнтоном Кончаловский попал в руки продюсера Джона Питерса — того самого, который должен был согласно заверениям Майкла «вести себя как ангел». «Из-за сценария не волнуйся, — первым делом заверил Кончаловского продюсер. — Что тебе не нравится? Финал?» — «Ну да, мне бы хотелось насытить финальные сцены не только головокружительными трюками и супермощью голливудской техники, но и юмором, неожиданностью поворотов». — «Начинай работать, по ходу дела мы все, что нужно, допишем», — легко согласился Питерс. «А сценарист не станет возражать? Может быть, для начала стоит поговорить с ним?» — удивился Кончаловский. «О! Он только записывает мои идеи, — смеялся продюсер. — Что я ему говорю, то он и делает... Короче, контролирую картину я. Все твои опасения — ерунда. У нас будет классный фильм… А Сталлоне мы и пикнуть не дадим. Только вот что, ты все-таки слетай-ка к нему для начала, познакомься»…