Караван историй. Кончаловский Андрей: Голливуд не дпя меня.

 И Кончаловский полетел в Нью-Йорк. «Слай встретил меня в номере гостиницы — загорелый, мощный. Тренированное тело, мускулы, бицепсы. Он произвел впечатление разумного, здорового во всех смыслах человека — и физически, и нравственно. Мы поговорили о картине. Когда я сказал, что не хотел бы в фильме видеть его обнаженным, у него радостно вспыхнули глаза. Я предложил ему играть другой характер, отличный от образа Рэмбо, и это совпало с тем, что хотелось ему самому. Наши стремления не вступили в противоречие… Дальше мы рассказывали друг другу всякие смешные истории, потом перешли на женщин. Он с горечью говорил о своем глубоком разочаровании в них. Его можно понять: последний развод с Бриггитой Нильсен стоил ему шесть миллионов. «Больше не женюсь, — говорил Сталлоне. — Буду мстить женщинам сексуальным образом». В этом слышалась почти мальчишеская обида...» На следующий же день Кончаловскому позвонил агент с радостным восклицанием: «Слай от тебя в восторге. Ты первый режиссер, о которым он отзывается так восторженно!» Чуть позже Кончаловский узнал, что вопреки заверениям продюсеров, что, мол, от Сталлоне на съемках ничего не зависит, если бы он не понравился Слаю, на проект бы его не взяли… Ведь в Голливуде не режиссер утверждает звезду, а звезда — режиссера...

 Проблемы начались через неделю после начала съемок. «Почему камера стоит там? Поставьте ее вниз», — заявил Сталлоне. «Зачем?» — спросил Андрей Сергеевич. «Потому что тогда я кажусь выше», — буркнул Слай, не глядя на режиссера. Тот бросился за помощью к своему продюсеру Питерсу. Он отмахнулся: «Не спорь с ним. Снимай все, что просит. Хочется ему крупный план — пусть будет крупный план. Это же еще не значит, что ты потом возьмешь отснятое по просьбе Слая в фильм». Что ж… С этого момента чуть ли не половина времени стала уходить на то, чтобы снимать эпизоды, которые — заранее очевидно — полетят в корзину! Но, казалось, раз продюсер дал на это добро — беспокоиться не о чем…