КАРЕ

а сам он старался лишний раз не дышать и был похож в этот момент на медвежатника Он поднес карты к глазам, точно к уху приложил, и смотрел на них с таким сосре- доточенным выражением лица, что со стороны вполне могло показаться, что он прислушивается к тому, как они друг о друга скрипят, и тем самым подбирает нужный шифр для того, чтобы приоткрыть дверку и тем самым вскрыть очередной свой по счету сейф. Вскоре показался уголок второй карты, он был красным. Градский не стал смотреть эту вторую по счету карту, а вместо этого пере- шел к третьей. Он стал натягивать сразу третью карту, минуя вторую. Карты в его руках все так же скрипели, а он еще больше вспотел. Показался уголок третьей карты, он был черным, и это был, к его радости, второй по счету король, теперь уже пик. Увидев перед глазами двух коро- лей, Герман резко сдвинул вниз короля крестей и сразу же увидел перед глазами девятку червей. Еще раз выдох- нул и решил дальше не смотреть карты для того, чтобы поберечь свои нервы. Наконец-то к нему пришло подобие игры. Герман положил пять карт на сукно рубашкой вверх и водрузил на них две фишки, по пятьсот баксов каждая. Тут же уставился на руки крупье, который приготовился к тому, чтобы одним движением перевернуть лицом вверх свои карты. «Хоть бы ему пришла игра меньше моей, хоть бы пришла. Хоть бы к его тузу пик пришел один из двух оставшихся в колоде королей, пусть к нему придет хоть какая-то игра. Сколько же может продолжаться это невезение, ну когда-то же это должно прекратиться». Градский в этот момент был обречен и уже мало на что надеялся, устремив свой взор на карты и руки крупье. Крупье вскрыл свои карты… и в ту же секунду Градского чуть было не хватил инфаркт! Его точно чем-то ударили по голове! Ничего худшего в плане раздачи и придумать было нельзя. У крупье, к ужасу Градского, выпало две пары со старшими тузами, у него две двойки пришло к двум тузам. Герман обреченно смотрел на лежащие перед его глазами две пары и не мог найти разумного объясне- ния такой непрухе. Теперь его могло спасти только чудо. Либо третий по счету король, либо два оставшихся в коло-

де туза, или же две, например, девятки. По такой раздаче шансы Германа на победу исчислялись примерно десятью процентами к ста. Крупье снял с карт Градского две жел- тые фишки и приготовился уже следующим движением руки вскрыть их. Герман закрыл и открыл глаза. И в то же мгновение не поверил им! Герман был ослеплен уви- денным… Перед его глазами лежало как на блюдечке каре на королях! Градский склонил голову к столу, вытаращил глаза и, как туземец, как чурка неотесанный, смотрел на четырех маститых королей! Четыре разномастные коро- ля, словно четыре лилипута, сидели плечом к плечу на четырех тронах и с высоты своего положения взирали на онемевшее от волнения лицо Германа. Четыре короля хоть и были похожи друг на друга, как сиамские близне- цы, но все же и отличались друг от друга. Короли отлича- лись друг от друга не только мастью, но и, как показалось тогда Герману, выражением своих лиц. Пиковый король был как никогда серьезен и строг, трефовый, как всегда, воинственен и самонадеян, червовый сердечен и мил, а вот бубновый игрив и артистичен. Герман, словно Гул- ливер, смотрел на увенчанных коронами монархов и не верил своим глазам, не верил своему счастью! Четыре властных суверена высочайшим своим повелением меня- ли неудачно складывающуюся для Германа Градского игру в лучшую для него сторону.

– У вас каре сыграло!.. – подсказал вполголоса Град-

скому крупье.

Герман оторвал взгляд от королей, поднял голову от

стола, раскрыл рот и посмотрел заторможенным взгля-

дом на крупье, который только что возвестил ему об этой

его виктории на четырех королях! Осознав произошед-

шее, Градский вышел из состояния оцепенения и вскочил

на ноги. Он плотно сжал губы, состроил гримасу, судорож-

но сжал пальцы и несколько раз после этого взмахнул

рукой, рассекая кулаком воздух. Герман возликовал! Он

радовался своему успеху как ребенок! Так, словно только

что и на последней минуте добавленного времени забил

победный гол в финальном матче мундиале! Градский с

силой бил себя кулаком в грудь и призывал других игро-

ков, которые обратили на него внимание, порадоваться вместе с ним его успеху, его же победе! Крупье, который только что перевернул его карты, показывал своим кол- легам – другим крупье, находившимся в этот час в кази- но, – четыре растопыренных пальца и то и дело повторял: