КАРЕ

дома у Германа не было никаких! Герман это прекрасно понимал, он сидел за столом и без конца сожалел о том, что опрометчиво подошел в первом часу ночи к прокля- той рулетке, где и сорвался с тормозов после двух кряду неудачных круток. Когда Градский только подходил к рулеточному колесу, то был в настроении и в куражах. У него был хоть и небольшой, всего-то в тысячу долларов, но все же плюс. Когда же он отходил от него, то был уже в полной засаде, а именно в минусе на восемь тысяч дол- ларов. Для того чтобы остаться без денег, Герману Град- скому в этот раз хватило двадцати пяти минут. Герман в очередной раз отхлебнул чайку и увидел, как на кухню зашла жена, зашла именинница, зашла Стелла. Жили они вместе со Стеллой уже двенадцатый год и растили четве- рых деток, которые вчера так и не дождались своего папы с работы и все еще спали в своих кроватках. Жили же друг с другом супруги Градские, как им самим казалось, в любви и взаимопонимании. Это была странная любовь и странное взаимопонимание. Каждый из двоих по боль- шей части понимал только себя и любил только себя. Относясь при этом ко второй своей половинке как к чему- то естественному, нужному и само собой разумеющемуся, раз и на всегда данному, привычному, неотъемлемому, а стало быть, и родному. При этом у Германа на первом месте безусловно стояла работа, а у Стеллы, конечно же, семья…

– Ты на свою рожу-то с утра в зеркало смотрел?.. – с едва заметной насмешкой в голосе и укоризной в словах, стоя спиной к мужу подле раковины, произнесла Стелла.

– Нет, не успел. Вот сейчас чай допью и тогда обяза- тельно посмотрю… – съязвил в ответ жене Герман, после чего в очередной раз прихлебнуло чайку… Ему было не впервой оказываться в таком вот не совсем удобном поло- жении перед супругой.

– Что опять сделку обмывал? Или же в казино нажрал- ся?.. – Стелла задала этот вопрос по привычке, она уже давно свыклась с тем обстоятельством, что ее любимый человек нажирается, как последняя свинья, не реже чем один-два раза в неделю.

– Сделку, конечно, с ребятами обмывали.

– До трех ночи, что ли, обмывали?

– А разве я вчера в три ночи домой пришел?.. – искрен-

не удивился Герман.

– Уже и не помнишь, во сколько домой заявился?

– Слабовато, но все же помню. В три, наверное? Да?.. –

В ожидании ответа и в подтверждение своих слов Герман

посмотрел с сомнением в сторону стоящей к нему спиной

жены.

– Ну а какой сегодня день, ты не забыл?.. – спросила

его, все так же стоя к нему спиной, Стелла.

– Конечно, не забыл, дорогая. Сегодня день твоего

рождения.

– Спасибо и на этом. Хорошо, что хоть про это пом-

нишь. Надеюсь, что хотя бы сегодня у тебя нет никаких

важных дел в офисе?

– Да как тебе сказать, Стелла… – начал было Герман

и тут же смолк. Он увидел, как Стелла отставила в сто-

рону посуду, которую, скорее всего, для вида намывала в

раковине, и решительно развернулась лицом к нему. Гер-

ман посмотрел в глаза супруги, которые много о чем ему

в этот момент говорили, и помедлил с ответом. В глазах

супруги сквозила неприкрытая обида. В них не было гне-

ва, но были безысходность и печаль. Увидев перед собой

печальные глаза супруги, проштрафившийся накануне

Градский решил лишний раз не нервировать и не рас-

страивать ее в ее же день рождения, а посему и закончил

начатую им фразу вот таким вот образом: – Нет. Сегодня

нет никаких дел в офисе…

Герман о чем-то задумался и сделал еще пару глот-

ков крепкого чаю. Он понемногу приходил в себя после

вчерашнего. Он стал вспоминать обрывками все то, что с

ним вчера происходило в казино. Он отчетливо вспомнил,

как отошел от рулетки и заказал себе у официанта водки.

Вспомнил он и о том, как к нему еще до того, как он выпил

водку, подвалил и предложил себя в качестве утешения

гей прекрасной наружности. Вспомнил он и о том, как

сунул фишку в пятьдесят баксов одной из проституток,

лишь бы та отвязалась и не мешала ему играть за покер-

ным столом, еще до того, как он ушел на рулетку. Он отчет- ливо увидел перед своими глазами смертельно уставшего и мутного корейца, который вот уже вторые сутки подряд расхаживал по «Метелице» с перевешенным через плечо баулом, доверху набитым баксами, и можно сказать, что сорил деньгами, проигрывая к этому времени третий свой по счету миллион. Одного вот только Градский никак не мог вспомнить… Он никак не мог вспомнить того, ког- да успел напиться и когда у него все-таки включился автопилот… Вскоре Германа перестало подташнивать, а посему и его бедная головушка уже не раскалывалась от нестерпимой боли на части, как это было тогда, когда он только проснулся и открыл глаза. Вместе с наступившим облегчением наступало и прозрение. А вместе с прозре- нием ему на ум стали приходить какие-никакие, но все же здравые мысли. Градский молча встал с дивана, вышел из кухни в коридор, прошел в спальню и вновь вернулся на кухню, но уже с конвертиком в руках.

– Дорогая! Вот, возьми. Это тебе вместо подарка, здесь полторы тысячи долларов. Купишь себе чего-нибудь на свой выбор из нужного, а то я опять какую-нибудь дребе- день куплю…

Стелла приняла из рук мужа конверт и поинтересова-