Карл Маркс: Мировой дух

Генрих Маркс умер всего пять лет назад, но за это время в жизни Карла столько всего произошло! Всё, что окружало тогда молодого человека, исчезло. Он лишился своего второго отца, барона фон Вестфалена. Потерял брата и сестру. Отказался от всякой надежды стать профессором, на что рассчитывал его отец. Отдалился от матери и четырех оставшихся сестер.

У него было немного денег, переданных ему его матерью и матерью Женни (она так плакала, когда они уезжали), плюс тысяча талеров компенсации, выплаченной основателями кёльнского журнала — Дагобертом Оппенгеймом, Моисеем Гессом и Георгом Юнгом. Арнольд Руге, заправлявший финансами их общего журнала, пообещал ему ежемесячный оклад в 550 талеров плюс 250 талеров процентных отчислений с каждого номера. В Париже это были более чем приличные доходы. Но главное — с ним была Женни, любовь всей его жизни, женщина, о женитьбе на которой он не смел даже мечтать, но она была здесь, рядом с ним, и уже беременна. Ничего плохого с ним уже не могло случиться.

Как и все немцы, явившиеся в ту пору в Париж, он надеялся, что изгнание долго не продлится, хотя перед его глазами — пример соотечественников, живших здесь уже более двадцати лет. Как и предполагалось, Марксы и Руге сначала поселились в уютном доме у Гервегов, приехавших незадолго до них. Хотя Георг Гервег[23]

был революционным поэтом, его жена, дочь богатого берлинского банкира, привыкла жить с комфортом и даже хотела держать собственный литературный салон. Она без всякого восторга встретила вторжение вновь прибывших: по ее мнению, «эта саксоночка [госпожа Руге] и очень умная и честолюбивая госпожа Маркс никогда не уживутся вместе». Она оказалась права: через несколько месяцев чета Марксов съехала и поселилась в доме 30 по улице Вано, в приличной квартире. Они наняли служанку, которой Женни платила по 4 талера в день — очень много по тем временам.

Карл начал общаться с объединениями немецких беженцев. Снова сошелся со своим берлинским знакомым Вильгельмом Вейтлингом, первым человеком ручного труда, встреченным им на жизненном пути; присутствовал на заседаниях «Союза изгнанников», основанного портным семью годами раньше. Он подружился с поэтом Генрихом Гейне, который был старше его на двадцать один год и приходился ему дальним родственником по материнской линии, о чем тогда не знали ни тот ни другой. Поэт был очарован умом этого молодого философа, свалившегося с неба, и почти ежедневно приходил на улицу Вано поговорить о политике и литературе. Они разделяли пристрастие к французским утопистам. Гейне говорил Карлу о Сен-Симоне, тот призывал его поставить свой поэтический гений на службу свободе: «Оставьте эти вечные любовные серенады и покажите поэтам, как орудовать хлыстом». Гейне интересовался мнением молодого человека о большой политико-социальной сатире, над которой тогда работал («Германия. Зимняя сказка»), хотя обычно терпеть не мог критиков; кстати, он часто жаловался Карлу на нападки журналистов на его творчество. Одна из дочерей Карла, Элеонора, много позже будет вспоминать о том, как ее родители рассказывали: «Это Женни образумила отчаявшегося поэта благодаря своему обаянию и уму. Женни околдовала его; в ней было столько изящества, юмора, элегантности, проницательного и тонкого ума…» Поль Лафарг, женившийся на Лауре, сестре Элеоноры, подтверждает это, хотя тоже не был свидетелем парижских встреч Гейне и Маркса: «Гейне, безжалостный сатирик, опасался иронии Маркса, но глубоко восхищался тонким и проницательным умом его жены».

Карл открыл тогда для себя идеи французского рабочего мира — не наведываясь в мастерские (посещать их было нельзя), но общаясь с коммунистом Этьеном Кабе, который только что напечатал свое «Путешествие в Икарию», и с социалистом Луи Бланом, выдвигавшим близкую ему идею использовать какое-нибудь мощное государство для перехода к бесклассовому обществу, лишенному репрессивного аппарата. Он уважал их политический ум и теоретическую подкованность, но его раздражали их постоянные отсылки к религиозным вымыслам. Тогда он стал искать встречи с Прудоном: познакомившись с его творчеством в Берлине, Маркс восхищался им — это был вундеркинд, сын пивовара и кухарки, с шести лет работавший пастухом, а в десять поступивший за казенный счет в королевский коллеж Безансона, где ему пришлось прервать свою блестящую учебу за неимением денег. Но автор трактата «Что такое собственность?» жил в Лионе, и встретиться им не довелось.