Карл обходчик подземелий 6

Пончик молчал у меня на плече, пока я все это делал, хотя она все же спрыгнула и приземлилась на Монго, когда я взял все части минивэна. Динозавр увидел нечто похожее на корову-зомби, бродившую по улице. Зомби оставил нас в покое, и мы предупредили Монго, чтобы он не гнался за ним. Если бы он вышел со двора, его бы не пустили обратно.

Здесь, в дальнем конце двора, были и другие вещи. Вещи, о которых я не хотел думать. Пончик тоже это увидел и ничего не сказал.

Я больше не мог этого терпеть. Я протянул руку и коснулся двери рядом с навесом для машины, и именно тогда я получил предупреждения.

“Что?” — спросил Пончик. «Зачем здесь таймер? Карл, что это значит?

Меня охватило странное онемение. Я как будто наблюдал за всем этим на экране, а на самом деле этого не происходило. «Есть причина, по которой они сделали это из другого времени, Пончик. Они хотят, чтобы мы что-то посмотрели. Мы не можем уйти, так что нам лучше покончить с этим.

«Но что означает это последнее предупреждение?»

«Я собираюсь это выяснить. Оставайся здесь, пока я тебя не позову.

«Карл?»

“Ага.”

— Ты можешь просто подождать здесь со мной. Тебе не обязательно туда заходить».

“Я знаю. Спасибо. Но мне нужно это сделать. Подожди, ладно?

Пончик колебался. — Хорошо, Карл.

Земля затряслась, когда далекий утес рухнул в океан далеко внизу.

Я вошел в дом и закрыл за собой дверь.

45

И вот он здесь. Прямо там, в гостиной.

— Черт возьми, — пробормотал я.

Это был он. Мой отец. Я не видел его более двенадцати лет, с того дня, и вот он был.

Есть запах, который ассоциируется у каждого с родителями. Ты даже не думаешь об этом, пока не отсутствуешь так долго, и оно возвращается,

буксируя с собой нежелательные воспоминания, навязывая их вам все сразу.

Этот аромат был здесь, прожженный на тонких стенах. Я даже не знаю, что это был за запах. Это был странный, но тонкий мускус, который цеплялся только за него. Оно было здесь, в этом трейлере, но оно было не одно. Он был слабым, смешанным с антисептическим запахом умирающего человека.

Он лежал на больничной койке, припаркованной прямо посреди палаты. Кроме него здесь никого не было. Не было никаких мониторов, диодов или чего-либо, что обычно ассоциировалось бы с кем-то в таком состоянии, за исключением единственного капельного мешка, который свисал с шеста, прикрепленного к кровати. Мешочек с физраствором был почти готов, и прозрачная трубка впилась ему в руку. Мужчину поглотила огромная кровать. Он не спал, спина была поднята, глаза-щелки устремлены на экран телевизора, на котором показывали бейсбольный матч.

Комната, очевидно, была недавно переоборудована для этой установки. Диван был отодвинут в сторону к старой дешевой развлекательной консоли, а телевизор был обращен к кровати. Небольшой обеденный стол стоял по бокам, ножки были сложены, а рядом с холодильником стояли четыре стула, чтобы освободить место.

На всех окнах были фиолетовые шторы с тем же цветком. Луки.

Мой отец всегда был крупным парнем, хотя со временем я стал намного крупнее его. Тем не менее, когда я его вспоминал, он всегда был огромным, больше жизни. Силуэт снаружи этого дурацкого торгового автомата. Не это. Не эта оболочка.

Это оно? Вот чего я боялся?

Он был болен. Он умирал. Мужчина весил около 140 фунтов, что на 80 фунтов легче, чем в расцвете сил. Его волосы, которые он всегда красил в коричневый цвет, почти исчезли, теперь на голове были лишь седые болезненные пряди. Его кожа приобрела глубокий желтый оттенок и была покрыта пятнами.

Двенадцать лет. На вид было лет сорок.

И все же мужчина проснулся. Люсид смотрит телевизор. Это была игра «Сиэтл Маринерс», и они играли в «Балтиморе». Это был шестой иннинг, и Сиэтл терпел поражение. Глаза моего отца бегали взад и вперед, пока он смотрел. Я видел этот взгляд много раз. Его рука сжимала пульт, свернувшись так же, как он держал бутылку пива, пока смотрел. На тыльной стороне его желтой руки виднелся ряд пластырей. Его кожа выглядела почти прозрачной, какой-то пластиковой, как будто она сморщилась бы, если бы я к ней прикоснулся.

Он давно не брился, и на его изможденном лице образовалась пятнистая, как кость, борода.

«Ты киска», — сказал он телеэкрану. «Вы, черт возьми, никчемные козлы. Жалкий.” Он поднял пульт и попытался выключить экран, но пульт выскользнул из его рук. Он попробовал еще раз, и на этот раз ему удалось выключить его. Его руки дрожали.

Он просто посидел какое-то время в тишине, тяжело дыша.

Пончик: КАРЛ, С ТЫ В порядке?

Карл. Да. Дай мне пару минут.

Я не мог отвести взгляд. Что произошло? Как он попал сюда, в Айову? У меня было так много вопросов.

«Ты будешь просто сидеть и смотреть на меня или спрашивать то, что хочешь?»

Я чуть не выпрыгнул из кожи.

Но потом я увидел, с кем он на самом деле разговаривал.

Появился маленький мальчик, высунув голову из коридора, ведущего в заднюю спальню. Может быть, шесть лет.