Карл Великий

Программным аспектом стала не оригинальность или неповторимость, а возрождение. Учебники, сборники и антологии на базе Священного Писания, святоотеческих произведений и «классической» литературы не позволяют обеспечить подлинный импульс возрождения античности как самоцели. Однако и простые «коррективы», которые были бы созвучны сухому менторскому подходу, не являлись целью провозглашенного стремления к возрождению античной учености. Речь шла о кропотливом построении собственного фундамента воспитания и образования, объединявшего различные компоненты прошлого в нечто цельное и поэтому новое. Наиболее яркое выражение эта программа получила в оригинально написанной Эйнхардом биографии Карла. Не имеющая себе равных в эпоху средневековья, она свидетельствует о таком культурном уровне, которого двор Карла достиг собственными усилиями, питаясь соками античности, христианства и «духом времени».

В центре этого двора и его культурных институтов находится сам король, который еще незадолго до своей кончины при поддержке сирийских и греческих экспертов занялся корректировкой текста Библии. Правильность самого текста и его интерпретации теснейшим образом связаны друг с другом. Они являются единственным критерием праведного жития и богоугодного поведения. Филология и этика — это две сестры. Орфографии соответствует правопорядок, причем и орфография и правопорядок восходят к божественным планам спасения. Достижению этого служат грамматика, риторика и диалектика как искусство выражения мысли. Летосчисление и астрономия способствуют познанию «предопределенной гармонии» в космосе, а музыка позволяет услышать гармонию сфер. Ну а король (Кех), согласно этимологии (ложной) Исидора Севильского, тот, кто «правильно действует» (recte agit) и побуждает народ к правильному формированию бытия.

РЕЗИДЕНЦИЯ, ПФАЛЬЦЫ И «КЁНИГСВЕГ»

Христианская империя уходит своими корнями в предшествующий мир. подобным же образом королевская власть привязана к инструменту своей реализации, нуждаясь в экономической основе.

Если средневековый правитель осуществляет «свое высокое ремесло в кочевом состоянии» (по высказыванию Алоиса Шульте), то превращение Ахена в резиденцию или столицу империи отражает не только привязанность правителя к теплым источникам, но и размеры огромной империи на пике правления Карла, из-за чего король уже физически оказался не в состоянии выполнять властные полномочия фактически в кочевом состоянии. Кроме того, после 795 года его королевское правление получило персональное и институциональное обоснование, позволявшее управлять обширными регионами империи на расстоянии путем обширных контактов на горизонтальном уровне — «промежуточная власть» (его сыновья, архиепископы и эмиссары), графы, епископы, аббаты и королевские вассалы, — все они подчинялись его приказаниям. Руководящее положение Карла было неоспоримым, взошедшему на королевский трон сыну Пипина не приходилось опасаться конкурентов в борьбе за королевское достоинство.

Карл хорошо знал свою империю. Его путеводитель, «маршрут его странствий и познаний» по сравнению с любым правителем средневековья отличался неслыханной масштабностью и интенсивностью. От побережья Северного моря до Капуа на территории Беневенто, от берегов Атлантики — Булонь-сюр-Мер до устья реки Раба (притока Дуная) на юго-востоке и Чивидане во Фриуле простиралась империя Карла. Преодолевая Пиренеи, ее просторы упирались в Сарагосу на реке Эбро. Все это собиралось главным образом в военно-дипломатических целях, однако служило и молитвенному началу и почитанию святого Мартина, к примеру, в Риме или в Туре. Если добавить еще многообразные внешние контакты с датчанами, славянами и предводителями аваров, с патриархом Иерусалимским, византийскими императорами и патрицием Сицилии, исламскими наместниками Иберийского полуострова и как вершина всего — отношения со странами Ближнего и Среднего Востока, с Багдадским халифатом, то из этого складывается такой масштаб политического бытия и опыта, который, по-видимому, является уникальным и неповторимым. В зените своей мировой значимости, которая проявилась в обретении императорского достоинства, Карл окончательно обосновался в Ахене. Карл был вполне удовлетворен своей империей, ибо постоянные экспедиции на Север и Восток за пределы бассейна Эльбы, видимо, противоречили здравому смыслу (и фактическим военным возможностям) императора, а об экспансии на исламском юге после горького опыта вдали от границы по реке Эбро пришлось забыть. Беневентское герцогство так и не подчинилось, а Венеции, Истрии и Далмации пришлось предоставить независимость или снова вернуть их византийской короне. Карл был вынужден заняться укреплением мира внутри страны. Увеличение числа капитуляриев по вопросам наведения порядка и настоятельных призывов к королевским эмиссарам нельзя истолковывать как признак дезинтеграции. Это было скорее доказательством неустанных королевских усилий по решительному достижению рах еt concordia[118] в его империи.