Карли сын Чакана (биографическая повесть)

Музыка и песни служили бедолагам духовной пищей. За работу им не платили ни гроша. Силы свои они поддерживали харчами, прихваченными из дому. Это была убогая еда. Ведь и дома тоже жили впроголодь. Обычная трапеза сторожей состояла из черствого хлеба, который запивали жиденьким чаем. Если раз в неделю удавалось похлебать супа, это был для них праздник!

Среди сторожей находился и Алты. После памятной непогодной ночи он три месяца провалялся в лихорадке и совсем обессилел. За это время «добрый» бай ничего не заплатил подпаску, и Алты решил уйти от него. Добравшись до Каррыбента, он пристроился к группе сторожей, готовил для них чай и еду. Когда вода закипала на костре, сложенном из чадящего гребенчука, он бросал в кумган [7] с отломанным носиком несколько крупинок чая и зазывно кричал:

— Эй, идите чай пить! Крепкий чай! Душистый чай!

Вокруг костра собирались сторожа. Вид у них был жалкий, тела едва прикрыты лохмотьями, но, заражаясь веселостью Алты, они перешучивались, смеялись. Алты разливал чай по надтреснутым, выщербленным пиалам и играл для своих товарищей на туйдуке. Он играл и вспоминал раздольные степи, где пас овец, вспоминал верных собак, даже ишака, с которым любил возиться. Хотя он чуть не погиб в пустыне, его неудержимо тянуло на степной простор.

Как-то самый старший из их группы, хромой сторож, предложил:

— Эх, была не была!.. Закатим-ка нынче пир!

Его дружно поддержали:

— Верно! Давно уж пора!

Алты радостно захлопал в ладоши:

— Ай, молодцы, здорово придумали!

Он взял туйдук и, подыгрывая на нем, чуть раскачиваясь, звонко запел:

Если бог одарит силою,Даст мне крылья — ввысь взлечу я!Если встречу мою милую —

Обниму и расцелую!

Сторожа жадно внимали озорной песне Алты. Старший дернул его за полу халата:

— Эй, с какой это радости ты распелся?

— Как — с какой?.. Ты же сам сказал: закатим пир. Как тут не обрадоваться!

— Ах, пир? Ну да, пир!

А закатить пир для сторожей означало: наварить вдоволь супа и наесться до отвала.

Стали подсчитывать: на шестерых нужно купить полтора фунта мяса — тридцать копеек, пятьдесят граммов чая — десять копеек. Каждый из сторожей давно уже мечтал полакомиться городским белым хлебом. Хлеб — двадцать копеек.

Всего получилось шестьдесят копеек — по гривеннику с брата.

С грехом пополам наскребли эту сумму. И, посоветовавшись, сказали Алты:

— Ты самый молодой, вот тебе деньги, пойдешь в город, купишь там все, что нужно.

Алты, сам не свой от радости, вприпрыжку понесся по дороге, ведущей в город. Он был в Теджене лишь однажды, несколько лет назад, со старшим братом. Брат купил ему немного халвы — на всем свете не было ничего вкусней этой халвы! — Алты до сих пор помнил ее вкус. Ох и сладкая же! Вот бы еще раз ее отведать. В городе-то завались этого лакомства! Только что проку? Карманы у Алты пустые, нечего и думать о халве. Недаром же говорится, что халва достается хакимам[8], а сиротам лишь тумаки.

9

Вот и Теджен. Алты словно попал в другой мир. Еще на подходе к городу он увидел поезд: паровоз, гудя и грозно пыхтя, тянул за собой вереницу вагонов. Земля содрогалась под его огромными колесами. Он показался Алты чудовищем из сказки: не иначе, как нечистая сила двигала его стальными суставами! Это было страшное и интереснейшее зрелище!

А город оглушил Алты грохотом повозок, переливчатым трезвоном колокольчиков на фаэтонах. Алты глядел на них во все глаза и с изумлением думал: «Неужели же есть счастливцы, которые могут раскатывать в этих нарядных фаэтонах?»

Дразнящие городские запахи щекотали ему ноздри. Он заглядывал в магазины, глазел на многоцветные ткани и, рассматривая собственную одежду, вздыхал: «Ведь есть же счастливчики, что шьют себе брюки из добротного сукна, вот такого, как в этой витрине…»

И Алты решил: как наступит лето, он опять наймется на работу к какому-нибудь баю, купит дорогое сукно и сошьет себе брюки. Приятели лопнут от зависти! И чокай добудет новые. Нет, к черту чокаи, он приобретет черные блестящие сапоги со скрипом, а на голову водрузит мохнатую папаху. И все будут звать его не Алты Карли, а Алты-хан!

Он вновь критически оглядел себя и вздохнул: «Эх, размечтался! На плешивой голове волосам не вырасти».

Алты шагал посередине мостовой: не знал, что в городе полагалось ходить по тротуарам. Встречные экипажи объезжали его, возницы смеялись. Все здесь изумляло и пугало Алты. Заметив человека в форменной фуражке, мальчик боязливо обходил его стороной.

Вдруг на одном из углов он увидел продавца, весело расхваливающего свой товар:

— Халва кунжутная! Халва ореховая! Халва волокнистая! Сладкая, дешевая, во рту тает, налетай, хватай! Слаще лакомства нет — не жалей монет! Хочешь стать хакимом не во сне, а наяву — покупай халву!

На лотке перед продавцом манящими горками высилась халва разных сортов. Алты вспомнил о той, которую покупал ему брат. Ах, до чего же она была сладкая, пальчики оближешь! Он стоял как завороженный возле лотка, не в силах оторвать глаз от халвы. Но денег у него не было…