Карлос Кастанеда, книги 1-3

Затем я услышал необыкновенный долгий вой. Он заставил меня задрожать. Все другие звуки на мгновение прекратились, и долина была мертвенно тиха, пока колебание воя не достигло ее внешних границ; затем шумы возникли опять. Я сразу же поймал их строй. После того как в течение момента я внимательно слушал, я подумал, что понял рекомендацию дона Хуана искать между звуками дыры. Строй шумов включал интервалы между звуками. Например, специфические крики птиц были упорядочены и содержали между собой паузы, и то же относилось ко всем другим звукам, которые я воспринимал. Шелест листьев был вроде скрепляющего клея, соединяющего их в однородное жужжание. Дело было в том, что время существования каждого звука было единицей в общем строе звуков. Таким образом, интервалы или паузы между звуками, если я обращал внимание на них, были дырами в структуре.

Я снова услышал пронзительный вой ловца духов дона Хуана. Я не вздрогнул, но звуки снова на мгновение прекратились, и я воспринял перерыв как дыру, очень большую дыру. В этот самый момент я переместил свое внимание от слушания к смотрению. Я смотрел на скопление низких холмов с пышной зеленой растительностью. Силуэты холмов были расположены так, что с места, откуда я смотрел, казалось, что на склоне одного из холмов была дыра. Это был промежуток между двумя холмами, и сквозь него я мог видеть глубокий темно-серый цвет вдали. Мгновение я не знал, что это. Было так, как будто дыра, которую я видел, была «дырой» в звуке. Затем шумы появились снова, но визуальный образ огромной дыры оставался. Короткое время спустя я стал еще более остро осознавать строй звуков, их порядок и распределение пауз. Мой ум был способен различать и разделять огромное количество отдельных звуков. Я мог действительно следить за всеми ними, поэтому каждая пауза была дырой. В какой-то момент паузы кристаллизовались в моем уме и образовали твердую решетку, структуру. Я не видел и не слышал ее. Я чувствовал структуру какой-то неизвестной частью себя.

Дон Хуан заиграл на своей струне еще раз; звуки прекратились, как и прежде, создав огромную дыру в звуковой структуре. Однако на этот раз эта большая пауза совместилась с дырой в холмах, которую я видел; они наложились друг на друга. Эффект восприятия двух дыр длился такое долгое время, что я мог видеть-слышать их контуры, так как они соответствовали друг другу. Затем снова начались другие звуки, и структура пауз стала отчетливым, почти видимым ощущением. Я стал видеть звуки, так как они создавали строй, и затем весь этот строй стал накладываться на окружающее тем самым способом, каким я воспринимал наложение двух больших дыр. Я смотрел и слушал не так, как привык это делать. Я делал нечто совершенно отличное, но сочетающее свойства того и другого. По какой-то причине мое внимание было сосредоточено на большой дыре в холмах. Я чувствовал, что слышу ее и в то же время вижу. В ней было что-то притягательное. Она была главным в моем поле восприятия, и каждый отдельный звуковой строй, который совпадал с особенностями окружения, зависел от этой дыры.

Еще раз разнесся жуткий вой ловца духов дона Хуана; все звуки прекратились; две большие дыры, казалось, засветились, и тогда я снова увидел вспаханное поле; там стоял союзник, как я видел его прежде. Вид всей сцены стал очень ясным. Я мог разглядеть его, как будто он был в пятидесяти метрах, но не видел лица — шляпа скрывала его. Затем он начал приближаться ко мне, медленно поднимая на ходу голову; я почти увидел его лицо, и это ужаснуло меня. Я знал, что должен без промедления остановить его. Необычная волна прошла по моему телу; я почувствовал истечение «силы». Я хотел отвести глаза в сторону, чтобы остановить видение, но не мог сделать этого. В этот критический момент мне в голову пришла мысль. Я знал, что имел в виду дон Хуан, когда говорил об элементах «пути с сердцем», которые были щитами. Было что-то, что я хотел сделать в своей жизни, что-то очень поглощающее и интригующее, что-то, что наполняло меня огромным спокойствием и радостью. Я знал, что союзник не может победить меня. Я повернул голову безо всяких трудностей, прежде чем увидеть все его лицо.

Я начал слышать все остальные звуки; они внезапно стали очень громкими и резкими, будто сердились на меня. Они потеряли свой строй и превратились в аморфный конгломерат резких, болезненных криков. Мои уши начали гудеть под их давлением. Я почувствовал, что моя голова готова взорваться. Я встал и зажал уши ладонями.

Дон Хуан помог мне дойти до небольшого ручейка, заставил снять одежду и окунул меня в воду. Он заставил меня лечь в почти сухое русло ручья, а затем собрал воду в свою шляпу и плеснул ею на меня.

Давление в ушах спало очень быстро, и «купанье» заняло только несколько минут. Дон Хуан посмотрел на меня, одобрительно покачал головой и сказал, что я вернул себе «твердость» необыкновенно быстро.

Я оделся, и он отвел меня назад к месту, где я сидел. Я чувствовал себя необыкновенно сильным, бодрым; моя голова была ясной.