Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я сказал дону Хуану о неприятном ощущении и о своем желании снять обувь. Он сказал, что собирается помочь мне подняться, — я должен был держать глаза закрытыми до тех пор, пока он не разрешит открыть их, и прижимать листья к животу, пока не найду подходящее место.

Когда я был на ногах, он прошептал мне на ухо, что мне следует открыть глаза и идти без всякого плана, позволяя силе листьев подталкивать и вести меня.

Я начал бесцельно ходить. Жар моего тела причинял неудобство. Мне казалось, что у меня поднимается температура, и я погрузился в размышления, каким способом дон Хуан вызвал ее.

Дон Хуан шел позади. Внезапно он издал вопль, который почти парализовал меня. Он объяснил, смеясь, что внезапные звуки отпугивают неприятных духов. Я скосил глаза и ходил взад-вперед около получаса. За это время неприятный жар в моем теле превратился в приятную теплоту. Я ощущал чувство легкости, прохаживаясь по вершине. Однако я чувствовал разочарование. Почему-то я ожидал, что столкнусь со зрительным явлением, но на периферии моего взгляда не было никаких изменений — ни необычной окраски, ни сияния, ни темных масс.

Наконец я устал скашивать глаза и открыл их. Я стоял перед маленькой площадкой песчаника, которая была одним из каменистых выступов на вершине холма. Все остальное было просто землей с редко растущими небольшими кустами. Казалось, что растительность время от времени выгорала и новая поросль еще не созрела. По неизвестной причине площадка песчаника показалась мне красивой. Я долго стоял перед ней, а затем просто сел на нее.

— Хорошо, хорошо, — сказал дон Хуан и похлопал меня по спине.

Затем он сказал, чтобы я осторожно вынул листья из-под одежды и положил их на камень. Как только я снял листья с кожи, я начал остывать. Я пощупал свой пульс. Он был нормальным.

Дон Хуан рассмеялся, назвал меня «доктор Карлос» и спросил, не могу ли я пощупать его пульс тоже. Он сказал, что то, что я ощущал, было силой листьев и эта сила очистила меня и дала мне возможность выполнить свою задачу.

Я очень искренне убеждал его, что не сделал ничего особенного и сел на это место, потому что устал и нашел окраску песчаника очень привлекательной.

Дон Хуан ничего не сказал.

Он стоял в нескольких футах от меня. Внезапно он отпрыгнул назад, с невероятной энергией побежал, перепрыгнул через какие-то кусты и вскочил на высокий гребень скальной породы.

— В чем дело? — спросил я испуганно.

— Следи за направлением, в котором ветер унесет твои листья, — сказал он. — Быстро пересчитай их. Ветер приближается. Половину листьев возьми и опять прижми к животу.

Я насчитал двадцать листьев. Десять я засунул себе под рубашку, а затем сильный порыв ветра швырнул остальные десять в западном направлении. Когда я наблюдал за ними, у меня возникло жуткое чувство, что реальное существо намеренно бросило их в аморфную массу зеленой растительности.

Дон Хуан вернулся ко мне и сел слева лицом к югу.

Долгое время мы молчали. Я не знал, что сказать. Я был измучен. Я хотел закрыть глаза, но не смел. Дон Хуан, должно быть, заметил мое состояние и сказал, что все в порядке и я могу спать. Он сказал, чтобы я положил руки.

Я спросил, означает ли это, что его сила ограничена только помощью другим. Дон Хуан терпеливо объяснил, что он может использовать свою личную силу, когда захочет и на что захочет. Но когда дело доходит до того, чтобы передать ее непосредственно другому лицу, это невозможно сделать, за исключением тех случаев, когда это лицо использует ее для собственных поисков личной силы.

— Все, что делает человек, связано с его личной силой, — продолжал дон Хуан. — Поэтому тому, у кого ее нет, дела сильного человека кажутся невероятными. Сила нужна даже для того, чтобы понять, что такое сила. Вот что я все время пытался тебе объяснить. Но я знаю, что ты не понимаешь — не потому, что не хочешь, а потому, что у тебя очень мало личной силы.

— Что я должен делать, дон Хуан?

— Ничего. Просто должен продолжать то, что ты делаешь сейчас. Сила найдет путь.

Он поднялся и повернулся на триста шестьдесят градусов, оглядев все вокруг. Его тело двигалось вслед за движением его глаз — словно заводная игрушка повернулась вокруг оси одним точным движением.

Я смотрел на него с разинутым ртом. Он улыбнулся, заметив мое удивление.

— Сегодня ты будешь охотиться за силой в сумерках, — сказал он и сел.

— Что-что?

— Вечером ты отправишься в эти незнакомые холмы. В темноте они не являются холмами.

— А что они такое?

— Они нечто другое. Нечто невообразимое для тебя, поскольку ты никогда не был свидетелем их существования.

— Что ты хочешь сказать, дон Хуан? Ты всегда пугаешь меня своими загадочными разговорами.

Он засмеялся и легонько стукнул меня ногой в икру.

— Мир — это загадка, — сказал он. — И он совсем не такой, каким ты его себе рисуешь.

Он задумался на минуту. Его голова ритмично покачивалась вверх-вниз. Затем он улыбнулся и добавил: