Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я сказал, что четыре, но в действительности я не запомнил. Тогда дон Хуан захотел узнать, что в точности произошло после того, как я покинул дона Висенте, и до того, как я остановился у дороги. Но и этого я не помнил.

— Важно количество растений и порядок событий, — сказал он. — Как я могу сказать тебе, что это был за пода-рок, если ты не помнишь, что случилось?

Я безуспешно пытался зрительно представить последовательность событий.

— Если бы ты помнил все, что случилось, — сказал он, — то я, по крайней мере, мог бы тебе сказать, как ты отбросил свой подарок.

Дон Хуан казался очень расстроенным. Он нетерпеливо добивался, чтобы я вспомнил, но моя память была почти совершенно пуста.

— Как ты думаешь, что я сделал неправильно, дон Хуан? — сказал я просто для того, чтобы продолжить разговор.

— Все.

— Но я следовал инструкциям дона Висенте буквально.

— Что ж из этого? Разве ты не понимаешь, что следовать его инструкциям было бессмысленно?

— Почему?

— Потому что эти инструкции были для того, кто умеет видеть, а не для идиота, который остался в живых только благодаря везению. Ты приехал повидать Висенте без подготовки. Ты ему понравился, и он сделал тебе подарок. И этот подарок легко мог стоить тебе жизни.

— Но зачем он дал мне что-то настолько серьезное? Если он маг, то он должен был знать, что я ничего не знаю.

— Нет, он не мог этого видеть. Ты выглядишь так, будто ты знаешь, но в действительности ты знаешь не много.

Я сказал, что искренне убежден, что нигде ничего из себя не строил — по крайней мере сознательно.

— Я не это имею в виду, — сказал он. — Если бы ты что-то из себя строил, Висенте все понял бы. Когда я вижу тебя, ты выглядишь так, словно знаешь очень многое, и, однако, я знаю, что это не соответствует действительности.

— Я выгляжу, как если бы я знал что?

— Секреты силы, конечно: знание брухо. Поэтому, когда Висенте увидел тебя, он сделал тебе подарок, а ты поступил с этим подарком так, как собака поступает с пищей, когда ее брюхо полно. Собака ссыт на пищу, когда она не хочет больше есть, чтобы не съели другие собаки. Так и ты поступил с подарком. Теперь мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле. Ты многое потерял. Какая жалость!

Некоторое время он был спокоен. Затем передернул плечами и усмехнулся.

— От жалости нет пользы, — сказал он, — и все же трудно удержаться от нее. Подарки силы встречаются в жизни так редко; они уникальны и драгоценны. Возьми, например, меня; никто никогда не делал мне таких подарков. И я знаю очень немного людей, которые когда-либо получали такой подарок. Бросаться чем-то столь уникальным — стыдно.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, дон Хуан, — сказал я. — Могу я что-нибудь сделать, чтобы спасти подарок?

Он засмеялся и несколько раз повторил: «спасти подарок».

— Это звучит здорово, — сказал он. — Мне это нравится. Однако нет ничего, что можно было бы сделать, чтобы спасти твой подарок.

25 мая 1968 года

Сегодня дон Хуан потратил почти все время на то, чтобы показать мне, как собирать простые ловушки для маленьких животных. Почти все утро мы срезали и очищали ветки. У меня в голове вертелось множество вопросов. Я пытался говорить с ним, пока мы работали, но он отшатнулся, сказав, что из нас двоих только я могу одновременно двигать руками и ртом. Наконец мы сели отдохнуть'; и я выпалил вопрос:

— На что похоже виденье, дон Хуан?

— Ты должен научиться видеть, чтобы узнать это. Я не могу рассказать тебе.

— Это секрет, который мне нельзя знать?

— Нет. Просто я не могу описать тебе этого.

— Почему?

— Потому что это не имело бы для тебя никакого смысла.

— Испытай меня, дон Хуан. Может быть, это будет иметь смысл.

— Нет. Ты должен сделать это сам. Когда ты научишься, ты сможешь видеть каждую вещь в мире иначе.

— Значит ты, дон Хуан, видишь мир не таким, как все остальные люди?

— Я вижу обоими способами. Если я хочу «смотреть» на мир, я вижу его так, как это делаешь ты. А если я хочу видеть его, то воспринимаю иначе, известным мне способом.

— Выглядят ли вещи всегда одними и теми же, когда ты видишь их?

— Вещи не меняются. Ты меняешь свой способ смотреть, вот и все.

— Я имею в виду, дон Хуан, что если ты видишь, например, одно и то же дерево, остается ли оно таким же всегда, когда ты видишь его?

— Нет, оно меняется, и все же оно — то же самое.

— Но если то же самое дерево меняется всякий раз, когда ты видишь, то твое виденье может быть простой иллюзией.

Он засмеялся и некоторое время не отвечал, а, казалось, думал. Наконец он сказал:

— Когда ты смотришь на вещи, ты не видишь их. Ты просто смотришь на них — для того, я полагаю, чтобы убедиться, что там что-то есть. Поскольку ты не связан с виденьем, вещи выглядят практически одинаково всегда, когда ты смотришь на них. С другой стороны, если ты умеешь видеть, ни одна вещь никогда не оказывается той же самой, когда ты видишь ее, и тем не менее она та же самая. Например, я говорил тебе, что человек выглядит как яйцо. Всякий раз, когда я вижу яйцо одного и того же человека, я вижу яйцо, однако это не то же самое яйцо.