Карнавал лжи

– Они охотятся на слуг. На предателей. На тех, кто по каким-то причинам стал бесполезен. – Найдж смотрел на резное изголовье постели; тени на его лице прорезались чётче, как будто колдун успел осунуться за пару секунд. – Некоторые бегут сюда с семьями. С обычными людьми. Так же как Тальрин – с внучкой. Пока ты верно служишь Рассвету, им ничего не грозит, но стоит оступиться… или если ты вдруг погибнешь… Резон заботиться об их благополучии у Рассвета резко пропадает. Сперва этих людей переводят в разряд слуг. Держат под эйрдалевыми чарами, чтобы не возмущались и не сопротивлялись. А рано или поздно отправляют на охоту. Выпускают в лес и говорят бежать.

…охота на людей. Живых людей.

Немыслимо.

С одной стороны – душещипательные истории вроде судеб Тальрин, Лайи и даже проклятой Кэйрмиль, думать о которой с прежней ненавистью Таше стало куда сложнее. С другой – это.

– Не переживай. В первый месяц участвовать никого не заставляют, – сказал Алексас, явно заметив, что бледность Ташиных щёк сделалась совсем уж нездоровой. Бесцеремонно оторванным куском ветхого балдахина он протирал стилас из цвергова серебра, которым обзавёлся в Броселиане и который взял с собой в Рассвет. Едва ли клинок действительно нуждался в чистке, но Алексас явно находил в этом хоть какое-то успокоение… да и уход за подобным оружием, бесценным, когда вокруг сплошь нечисть, не мог быть лишним. – Дают время освоиться.

– Спасибо. Рада, что мне завтра не придётся лично загонять и убивать невинных людей. Только сидеть здесь, пока их будут загонять и убивать другие. – Резким движением девушка откинулась на подушку. – Мне нужно поспать. Этот день становится слишком долгим.

Она долго лежала неподвижно, глядя в балдахин, серевший пылью над её головой. Слушала, как уходит Найдж и Алексас, вернув стилас в ножны, а те – в сапог, подбрасывает дрова в камин. Слушала, как трещат занимающиеся поленья и шуршит простыня, когда Алексас лёг под соседнее одеяло.

– Помнишь, – сказала она некоторое время спустя, – как Арон говорил нам, что всё в этой жизни делается ради любви? – Продолжению предшествовал смешок, горький, как полынь. – Из-за предательства любимого Зельда хочет уничтожить мир. Из любви к родителям Андукар жаждет убить её. Из любви к ближним мы спасаем королевство. А я оказалась во всём этом потому, что шестьсот лет назад двое амадэев не поделили любимую женщину. Смешно, правда? Чувство, которое воспевают поэты, чувство, которое должно быть живительным и прекрасным…

Повернувшись на бок, подперев рукой темноволосую голову, Алексас вгляделся в её лицо.

– Ты веришь в то, что рассказал тебе Арон? В историю с любимой женщиной? В то, как умерла Лори?

Повернув голову в ответ, Таша непонимающе уставилась на него:

– С чего я не должна этому верить?

– Лиар был заботливым, любящим братом. Судя по всему, что рассказывал Арон, – заметил Алексас отстранённо. – Неужели он мог обеспечить дорогому младшенькому вечность мучений лишь за то, что сердцу не прикажешь?

– После всего, что Лиар сделал со мной, ты действительно считаешь, что он был любящим братом?

– Кажется, из них двоих Лиар был мудрее и терпеливее. Арон чаще позволял себе оступаться. Так почему…

– Лиар – убийца. Палач. Эгоист. Жестокая бессердечная тварь. И ты пытаешься его оправдать?

Это Таша почти прорычала.

– Я никогда не буду его оправдывать, – помолчав, тихо откликнулся Алексас. – Я лишь пытаюсь сказать, что в этой истории всё может быть не так, как ты думаешь.

Всё не так, Таша, сказал ей Арон вечность назад, когда она обвиняла его во лжи. Всё не так, как ты думаешь…

– Он обещал больше никогда мне не лгать. – Таша отвернулась, накрываясь одеялом почти с головой. – Я обещала ему верить.

Некоторое время она ещё чувствовала затылком взгляд Алексаса. Затем ощутила движение, которым он в свою очередь отвернулся к стене. Ох, скорее бы закончился этот невыносимый, бесконечный день, скорее бы… И с чего она злится? Потому что слова отдались резонансом в мыслях куда сильнее, чем хотелось бы?..

…уже засыпая, Таша поняла, что забыла снова набросить на зеркало плащ, в котором она грелась после их с Алексасом снежных дурачеств.

Но вставать было слишком лениво.

* * *

Она снова в стеклянном лесу.