Карнавал лжи

– И они действительно надеялись утаить, что к нам явилась Ищущая господ Норманов собственной персоной?

– Они думали, что… даже если вы узнаете, вы не причините мне вреда. Они ведь нужны вам. Не в ваших интересах портить отношения…

– Они не в том положении, чтобы строить из себя гордецов, если мы случайно прикончим одного маленького оборотня. – Эйрдаль подпёр подбородок рукой, склонившись ещё ближе; Таша не могла слышать его движений, не могла видеть их, но чувствовала всё острее, чем когда-либо. – Дай-ка угадаю. Венец отчаянно не хочет марать свои благородные ручки, присоединяясь к нам подобным, и заслал тебя, дабы сделать своего двойного агента уже тройным? Ты ведь потому и вышла из тени, потерянная наследница рода Морли? Надеялась стать любимицей короля и ещё одним шпионом Венца при дворе?

Таша не ответила.

…хоть в чём-то он ошибался.

– А когда произошло покушение, они послали тебя сюда, дабы после убрать нас руками короля. Хороший план, ничего не могу сказать. – От запаха тлеющей лилии её начинало мутить. – Даже если тебя уберут, ничего страшного, так ведь? Что им какой-то маленький оборотень. Если дело не выгорит и им придётся присоединиться к нам, шпионы при дворе им уже не понадобятся – у нас…

– Нет. – Только бы сердце так не колотилось: это и человек-то, наверное, услышит, не то что эйрдаль… – Я приказала отправить меня сюда. Венец не смеет не подчиниться мне.

– И что же в тебе такого особенного, девочка?

…время пришло.

Таша расправила плечи – и, руша мосты, посмотрела ему в глаза.

– Я дочь Тариша Морли и Ленмариэль Бьорк, которая чудом спаслась в Кровеснежную ночь. Я – законная наследница престола Аллиграна. И, чтобы сместить с трона убийцу моего отца, мне нужна помощь Рассвета.

Долгое молчание эйрдаля было для неё лучшим подарком.

Впрочем, Таша поспешила опустить взгляд прежде, чем её собеседник опомнится.

– И с чего я должен верить тебе? – наконец произнёс эйрдаль.

– С того, что вам должно быть известно, ради чего борется Венец. Едва ли они стали бы упорствовать в своём желании вернуть сверженную династию на престол, не будь у них кандидата.

– И зачем же ты пришла сюда?

– Две головы лучше одной. С поддержкой эйрдалей, оборотней и ваших колдунов никто не сможет противостоять мне, и никто не помешает мне забрать мой трон. Да только попробуй вбей эту мысль в благородные головы сторонников Бьорков.

– И ты обманула Венец.

– К трону всегда приходится идти по головам. Ложь становится привычкой.

– А если ты всё же лжёшь мне?

Силы улыбнуться нашлись сами собой.

– Придётся вам верить мне на слово. Прочесть мои мысли вы всё равно не сможете.

– Так в этом уверена? Любую защиту можно сломать.

– Только не защиту амадэя.

В яблочко.

Таша наблюдала за тем, как меняется его лицо, и сердце её билось всё ровнее.

…это не так уж трудно: вспомнить, что ты чувствовала в Клаусхебере, спускаясь в чёрном платье навстречу толпе, жаждущей представления…

– Госпожа говорила, что она осталась одна в своём роде.

– Она солгала. После восстания Ликбера в живых остались четверо амадэев. Один из них – мой названый отец. Второй – его названый брат. – Подробности ни к чему. – Первый – лучший чтец сознаний и целитель за всю историю Аллиграна. Второй – Воин, такой же, как Зельда. Но он сильнее её.

Снова попала.

Конечно: Таша ведь не должна знать её имени.

– Этого не может быть. Госпожа… Зельда не лжёт мне.

– На пути к трону ложь становится привычкой, помните?

Эйрдаль изучал её лицо так, как звездочёты, должно быть, изучают небо, чтобы в мириаде сияющих точек вычислить связь и закономерность.

– Значит, – изрёк он после молчания, тянувшегося растопленной смолой, – у тебя есть два амадэя и ты хочешь заполучить в своё распоряжение третьего.

– Я хочу вернуть им право на жизнь без вечных пряток. Амадэям. Им и мне подобным, и эйрдалям тоже.

– Да ну?

– Люди убили мою семью и вырезали мой двор только за то, что наследница престола обращалась безобидными зверушками. В деревне, где я родилась, меня отправили на костёр, когда узнали, что мы с матерью оборотни. Люди, на глазах которых я росла. Люди, которым я никогда не делала ничего дурного. Думаете, после этого у меня остались причины любить их племя, навязывающее существующий порядок вещей? Не считая некоторых избранных его представителей, до которых мне есть дело, в отличие от общей безликой озлобленной массы? – Таша улыбнулась, и улыбка её была едва ли теплее, чем воздух за узкими тёмными окнами. – Я не стану лгать тем, кто предан мне. И не забуду тех, кто помог мне стать королевой.

Эйрдаль поразмыслил над её словами.

– Андукар, – сказал он наконец.

Таша приподняла брови, ожидая пояснений.

– Меня зовут Андукар. Я хозяин этого замка… формально. – Эйрдаль смотрел, как угли истекают угасающим светом. – Когда пришла Зельда, помимо меня здесь обитали ещё пара десятков эйрдалей, прятавшихся от амадэев. Двое из них заменили мне родителей. Я был совсем юн, но мы возвели этот замок вместе… А Зельда решила прибрать его к рукам. И она сделала это.

Таша молчала.

Она знала, когда лучше смолчать.