Карнавал мистических историй

— Я родилась весной, под знаком Тельца, — Мать нашла в книге разворот с минималистичным рисунком бычьей морды. — Я упрямая — му-у!

(«Богиня, за что мне это? Вернее, ЗА ЧТО ИМЕННО?») –

и очень люблю детей! — Женщина хищно облизнулась.

«Прекрати!»

На вновь потянувшиеся к ребенку бледно-розовые губы легла крошечная ладошка. Глаза матери округлились от недоумения, но уже через секунду удивление сменилось весёлостью, и широко распахнутые веки сошлись в узенькие щелочки на трясущемся от смеха лице.

— Вот недотрога! Люблю тебя!

«Положи меня. Сейчас же!»

Аня раздраженно запищала.

— Ну что мне с тобой делать? — устало вздохнула Мать и понесла закатившую глаза дочку к манежу.

«А что мне с тобой делать? Никогда не доводилось сидеть в клетке? В манеже почти то же самое. Скорее бы научиться ходить и говорить…»

***

Мягкий свет проникал за шторы, выдавая продрогшим под ливнем воронам, что в огромной бетонной коробке не спят. Вернее, пока не спят.

— Уж ты, котинька-коток,

Уж ты, серенький бочок…

Аня, лёжа на спинке в манеже, вяло наблюдала, как Отец вертит в руках плюшевого медвежонка, пока Мать поёт колыбельную.

«Судя по тому, как Отец зевает, эти песни больше для родителей, чем для детей… Интересно, были ли у меня когда-нибудь дети?»

— Приди, котя, ночевать, — продолжала Мать, изо всех сил улыбаясь безэмоциональной дочери, — мою детку покачать.

Отец перехватил ручки игрушки и обнял ими Аню вопреки ледяному взгляду последней. Он даже ухмыльнулся, мол, я делаю, что считаю нужным, а ты не будь такой злюкой.

— Уж как я тебе, коту,

За работу заплачу:

Дам кувшин молока

Да кусок пирога.

Отец выразительно на Мать

(«Вот я здесь. Где мой гонорар?»),

но та с улыбкой отпихнула его лицо подальше от своего.

Аня зевнула, а её веки стали медленно, но неотвратимо выдавливать родителей из зоны видимости. Однако они, похоже, не хотели уходить без боя, и Аня ощутила сухую, словно покрытую тальком ладонь на своём животике. Раздражённый взгляд младенца был встречен не менее раздражённым взглядом Отца.

«Нельзя всё время вести себя как социопат в пелёнках! Будь хорошей девочкой хоть изредка!»

«Ладно, уговорил…»

Аня обхватила кисть матери ножками и ручками и слабо, но деловито вцепилась беззубыми дёснами в костяшку ближайшего пальца. Боли не было, лишь лёгкий дискомфорт от слюны, попавшей на кожу.

— Милашка, — с нежностью проронила Мать; глаза женщины влажно блестели — примерно так она и представляла себе материнство.

Отец одобрительно кивнул дочери. Дочь в ответ презрительно чихнула и уверенно почесала нос.

3

Бытует мнение, что отцы всегда сплавляют детей матерям, а сами если не куролесят, играя в видеоигры, то безмятежно дремлют на диване, пока женщина мается с вечно плачущим и норовящим куда-нибудь уползти головастиком. Едва ли стереотип возник на пустом месте, но Анечке повезло, и Отец в полной мере понимал свою ответственность за сохранность маленького сероглазого создания. Поэтому Матери не было никакой нужды превращать визит к врачу в целое мероприятие, пока Отец храпит на всю квартиру.

Ведь ничто не мешает храпеть на всю квартиру вместе с ребёнком!

— Гениально! — Мать улыбнулась чаду на руках мужа в надежде увидеть ответную улыбку. Если бы Отец не дёргался и не пыжился

(кое-кому не мешало бы потягать гири, ведь дети с возрастом не становятся легче),

она бы заметила натяжение уголков крошечных губ. Замкнутая от природы, Аня всё же уяснила: если Мать не «подкармливать» слишком долго, она становится злой; если она злая, то становится очень шумно. Из двух зол Аня выбрала меньшее: то, которое тихое. — Не скучайте!

Чтобы закрыть за женой дверь, Отцу пришлось перенести вес ребёнка на грудь. Маленькие ручки в тот же миг обхватили шею, словно жгуты. Отец невольно задумался, как бы он поступил, попытайся ребенок его сейчас придушить.

Но маленькая Анечка, само собой, не стала бы этого делать. Она не была способна на такое. Физически.

«Да и должен же кто-то меня кормить».

Отец не заставил себя ждать и, покормив дочку, уснул с ней в обнимку. А вот дочка не уснула…

Из коридора донёсся глухой удар, но для пробуждения Отца этого было мало. Казалось, что везде и всегда его окружали энергетические вампиры, а одиночество не приносило облегчения, лишь даровало возможность пристроиться в какое-нибудь тёплое и сухое место и вздремнуть.

«В былые времена я училась варить яды и накладывать проклятья. Сейчас я учусь стоять на ногах и ходить. Это гораздо сложнее!»

Неудачная попытка встать стоила ребенку не самой мягкой посадки. Лицо Ани покраснело. Плач терзал нутро и рвался наружу, иссушая горло и нёбо, но девочка не могла дать ему волю: от всхлипов Отец точно проснётся, и про исследования на сегодня можно будет забыть. Раньше он понимал, что Аня не «чистый лист», а разумное существо, прекрасно осознающее, что к чему. Но последние несколько недель он всё сильнее становился похож на Мать: сюсюкался, нарушал личное пространство «обнимашками» и «кусь-цмок»-ами, обзывал «Нюшей», «няшей» и «сладочкой».

«Возможно, разум взрослых постепенно покидает их в пользу детей…»