Карнавал страсти

— Я заболел, — ответил Дмитрий.

Теперь все стало на свои места. Митя заболел, а значит, взаимные обиды и противоречия отходили на второй план. Главным было то, что Мите плохо, и никто, кроме Насти, не мог сейчас ему помочь.

— Что с тобой? — спросила Настя и села рядом с ним на кровать.

— Сам не знаю, — тихо произнес Дмитрий и беспомощно вздохнул. Его вздох был очень похож на всхлип, — меня так скрутило, еле до постели добрался.

— Где скрутило? — допытывалась Настя. — Что у тебя болит? Сердце, живот, может быть, это аппендицит? Давай я вызову «Скорую».

— Да нет, «Скорая» тут не поможет, у меня что-то с ногой и поясницей. Похоже на радикулит. Когда-то у одного моего приятеля был приступ, так он тоже мучился от страшных болей в пояснице. Не думал, что в тридцать шесть лет меня свалит с ног радикулит. Наверное, это уже старость начинается.

— Ерунда, — ответила Настя, — радикулит может случиться с кем угодно и когда угодно. Ты, наверное, просто простудился на гастролях, сейчас ты отлежишься, и все пройдет. Тебе сделать горячую ванну? — спросила Настя.

Дмитрий вытащил руку из-под одеяла и притянул девушку к себе. Настя ткнулась губами в его теплую небритую щеку, ощутила на губах трепет его ресниц, услышала виноватый шепот:

— Солнышко, прости меня! Я вел себя как истеричная базарная торговка, наорал на тебя зачем-то. Да пропади они пропадом, все эти шары, если из-за них я потеряю тебя. К тому же Мишка мне все рассказал после твоего ухода. Он тоже страшно распереживался.

— Что ты с ним сделал? — испуганно спросила Настя.

— Не бойся, он остался жив, — через силу улыбнулся Дмитрий, — я отправил его ночевать к Леве. Я решил, что сегодня Мишино присутствие здесь совершенно ни к чему. Ох, — выдохнул Митя, — я так боялся, что ты не придешь.

— А куда бы я делась? — с улыбкой спросила Настя. Она совсем забыла, что сама не слишком хотела сюда возвращаться.

— Не знаю, — ответил Дмитрий, — уехала бы в свою мифическую Тверь или туда, откуда ты родом.

— Я из Москвы.

— Правда? — Настя кивнула. — Ну хорошо хоть не из Парижа. Значит, ты из Москвы? И наверняка девочка из хорошей семьи, — Настя опять кивнула, — а зачем же ты сбежала из дома? Что там у тебя случилось?

— Я потом тебе расскажу, — ответила Настя, — честно расскажу, но не сейчас, в другой раз.

— Как хочешь, — не стал спорить Дмитрий.

— Лучше ты расскажи мне, как съездил. Удачные были гастроли?

— Не слишком, — поморщившись, ответил Дмитрий, — заработал я в принципе неплохо, четыреста долларов, но нервов потратил, наверное, на две тысячи.

— А что случилось? — спросила Настя.

— Да то же, что и всегда, — с привычным раздражением ответил Митя, — бесконечная ругань, дрянная гостиница, чуть ли не каждую ночь работа, из-за которой ты вечно ходишь сонный. Белов, как всегда, самоутверждался и качал права. У человека такие непомерные амбиции, словно он не руководитель второсортного ансамбля, а директор театра Ла Скала. Я, кажется, даже знаю, из-за чего заболел. Три дня назад мы работали ночью на яхте какого-то богатея. На открытой палубе, на самом ветру часа три, наверное, пели. Пришлось, чтобы не простудиться, все время пить водку. На бедного Андрюху страшно было смотреть, он после того случая на даче близко к бутылке не подходит. Сашка Сенько из солидарности тоже решил не пить, поскольку они с Танаевым большие друзья. Мы теперь шутим, что у нас в ансамбле появилось свое общество трезвости, состоящее из двух гитаристов.

— А накануне отъезда, — продолжал Дмитрий, — вообще случилось нечто невообразимое. Наши дамы предложили прогуляться вдоль берега, и черт меня дернул согласиться. Погода была ужасная, ветер, холодно, только что дождь не шел. Гуляли мы, гуляли и в конце концов забрели на длиннющий такой волнорез. И тут Белов, черт бы его побрал, начал по своему дурацкому обыкновению приставать к Веронике. Вероника стала сопротивляться. Завязалась небольшая потасовка, — Настя тряслась от смеха, уткнувшись Мите в плечо, — короче, в конце концов, этот старый ловелас столкнул свою пассию в воду. А там, между прочим, было довольно глубоко. Вероника бултыхается, орет, что сейчас потонет. А на волнорезе три мужика — я, дурак Белов и Санек. Гитаристы-трезвенники остались в гостинице. Санек кричит, что он плавать не умеет, Белов орет, что он простужен, и дает Веронике всякие дурацкие советы, как ей лучше выбраться на этот чертов волнорез. Я смотрю, Машка кроссовки снимает и готовится прыгнуть в воду. Тут я не выдержал и нырнул. Эта корова Вероника меня чуть не потопила, она такая тяжеленная оказалась. К тому же у нее началась истерика, она вцепилась в меня и повисла мертвым грузом. Еле я ее вытащил. — Дмитрий помолчал немного и добавил. — Но я все равно не жалею об этой истории. Знаешь почему? Потому что когда мы вышли на берег, я таки двинул этому козлу в морду.

— Белову?

— А кому же еще? Он давно нарывался, но тогда у меня появилось полное право это сделать. Он даже не стал возникать. Смолчал.

— Я смотрю, ты настоящий рыцарь, — улыбнулась Настя и поцеловала Дмитрия.