Карта костей

В каменной стене открылись ворота. Три солдата Синедриона в красных плащах вышли встречать прибывших и встали, скрестив руки, дожидаясь, когда ходоки приблизятся. Меня в очередной раз поразил беспощадный план Зака. Неподъемные подати подтолкнули отчаявшихся омег к убежищам, построенным на эти самые подати. Резервуары поглотят людей, и они никогда не вернутся.

Вдруг на поле за деревянным частоколом я увидела резкое движение. Один из работников подбежал к забору и отчаянно замахал руками идущим по дороге. Смысл был очевиден: прочь, прочь отсюда! Какое несоответствие между неистовым действом и тишиной, в котором оно происходило. Был ли тот человек немым или просто не хотел привлекать внимание охранников? Остальные работники в поле смотрели на него, женщина шагнула вперёд, возможно, чтобы помочь, возможно, чтобы не дать заговорить, возможно, чтобы помешать жестикулировать. В любом случае она замерла, глядя через плечо.

От деревянной постройки через поле мчался солдат. Он резко вырубил омегу ударом по затылку. Когда подбежал второй охранник, человек уже лежал на земле. Альфы быстро оттащили тело к зданию, где его не было видно. На поле появились еще трое солдат, один огибал периметр вдоль внутренней стороны забора, зыркая на остальных работников, которые тут же вернулись к своему занятию. На расстоянии все казалось игрой теней, быстро разворачивающейся в безмолвии.

Солдаты так быстро подавили вспышку мятежа, что вряд ли вновь прибывшие омеги успели хоть что-то заметить. Опустив головы, они целенаправленно шли к ожидающим в пятнадцати метрах у ворот стражникам. Разве спасло бы их предупреждение того человека, даже если бы они развернулись и побежали? Охранники бы тут же их догнали, даже пешком. Но я восхитилась этой бесполезной попыткой предупредить новичков, хотя и поморщилась, представляя, что теперь ждет храбреца.

Двое мужчин и мальчик подошли к воротам, остановились для краткого разговора с охранниками, один из которых протянул руку за лопатой, что нес высокий человек. Тот ее отдал. Омеги шагнули вперед, солдаты стали закрывать ворота. Высокий человек обернулся, чтобы осмотреть равнину. Он не мог меня видеть, но я обнаружила, что повторяю отчаянные движения того омеги с поля. Бегите, бегите прочь! Бессмысленно — инстинкт тела, такой же бесполезный, как попытка глотнуть воздуха, когда идешь ко дну. Ворота почти закрылись, омега отвернулся и вошел в убежище. Ворота с лязгом захлопнулись за его спиной.

Мы не могли их спасти. Как и многих других из окрестных поселений, кто вскоре повторит их путь. Они станут обдумывать, что взять с собой, закроют дома, в которые никогда не вернутся. И это лишь одно из множества других убежищ с резервуарами по всей стране.

На карте Дудочника, которую он показывал мне на Острове, значилось около пятидесяти. Каждое из них — фабрика живой смерти. Я не могла отвести взгляда от нового здания. Оно пугало бы, даже если бы я не знала, что в нем находится. Но сейчас, когда знала, оно казалось воплощенным ужасом. Я смогла судорожно вдохнуть, только когда Дудочник подтолкнул меня и потянул глубже в рощу.

***

В нескольких милях от убежища Дудочнику почудилось какое-то движение через заросли на восток. Но когда он туда добрался, его встретила лишь притоптанная трава и никаких следов на высохшей земле. На следующий день нас с Дудочником разбудила дежурившая на часах Зои. Она услышала свист зяблика, но сейчас, в начале зимы, зяблики обычно не поют. Шепотом она сообщила, что это, скорее всего, чей-то сигнал. Пока я сидела, сжимая нож, Дудочник и Зои отправились осмотреть окрестности лагеря, но никого не обнаружили. Мы свернулись рано, еще до заката, и продвигались, избегая открытых участков, даже когда опустилась ночь.

К полуночи мы пересекли долину, пронзенную остатками металлических опор времен До. Погнутые, но не поваленные взрывом, они извивались над нами, словно десятиметровые проржавевшие ребра давно умершего зверя. Порывистый ветер дул всю ночь, затрудняя наши разговоры; в долине ветер свистел еще громче, завывая на опорах.

Мы только начали подъем из низины, когда из-за одной из ржавых опор выскочил человек. Схватил меня за волосы, не успела я даже вскрикнуть, развернул и приставил к моему горлу нож.

— Я искал тебя, — рыкнул он.

Я отвела глаза от рукоятки клинка. Дудочник и Зои замерли в нескольких шагах позади, готовые метнуть свои ножи.

— Отпусти ее или тут же умрешь, — сказал Дудочник.

— Пусть твои люди отойдут, — велел мне человек. Он говорил спокойно, словно ощетинившиеся ножами Дудочник и Зои угрожали вовсе не ему.

Зои закатила глаза:

— Мы не ее люди.

— Я точно знаю, кто вы, — сообщил он ей все тем же спокойным тоном.