Карта костей

— Это не жизнь, — возразила я. Осторожно перешагнула через тело Кипа на лестнице и вернулась туда, где оставила лампу. Спички лежали у меня в кармане. С первой попытки у меня не получилось — спичка безвольно скользнула по чирку и переломилась. Но вторая породила огонь.

— Какого черта ты творишь? — воскликнул Зак, когда я подожгла фитиль лампы. — Я же сказал — это небезопасно.

На этот раз я громко рассмеялась. Безопасность превратилась в пустой звук. Что она может означать здесь, в Ковчеге, в этом лабиринте костей, где лежал мертвый Кип и ждали пустые баки?

— Что ты творишь? — повторил Зак, когда я подняла лампу. Казалось, гудение реки в трубе звучало все громче и громче в моей голове. Дудочник стоял позади Зака, держа нож занесенным.

Я осторожно взвесила лампу в руке, глядя на Зака.

— Когда нас разделили, я приняла клеймо и изгнание ради тебя. Ты знал, я сделаю что угодно, чтобы тебя защитить. Я тебя защищала все время — так или иначе. Сейчас это закончилось. — Я высоко подняла лампу. — Здесь больше не будет резервуаров. И ты не получишь последние детали взрывного механизма. — Я посмотрела в глаза Заку. — Думаешь, знаешь меня? Ты меня совсем не знаешь.

Я перевела взгляд на Дудочника. Мы хорошо друг друга понимали, и сейчас я молилась, чтобы он увидел, к чему все идет.

— Беги! — крикнула я.

И кинула лампу. Не в Зака и даже не в резервуары. А к потолку, где узкие трубки прижимались ко дну огромной трубы.

Воздух над нами разлетелся на звук и свет. Взрыв отбросил меня назад, рука поднялась, стараясь защитить лицо. Дудочник нырнул в сторону, когда увидел, куда полетел фонарь. Зак отреагировал медленнее и дернулся назад, врезавшись от взрыва спиной в стену бака.

После того как волна жара с ревом вынесла стекло, два ближайших от взрыва резервуара рухнули. Третий устоял, но стекло помутнело, подернувшись узором трещин.

Я глянула на центральную трубу. Там, куда ударил взрыв, разорвав узкие трубки, образовалась тонкая темная трещина, через которую просачивалась вода. Капли пробивались все быстрее, в одном ритме с моим сердцебиением.

Зак поднялся на ноги. Битое стекло оставило небольшой разрез у него на виске, лицо покрывала белая пыль.

— И что? — Я едва слышала, в ушах еще гудело эхо взрыва. — Ты разбила три бака. И это твой великий подвиг?

Труба разверзлась, и вода затопила его смех. За нами пришла река.

Глава 37

Зака сбило с ног и отбросило к двери. Он вцепился в ручку и, шатаясь, встал, хватая ртом воздух. Ему потребовалось лишь несколько секунд, чтобы потыкать в металлическую панель. Тут же засветился зеленый огонек и щелкнул замок. Но Зак не успел открыть дверь — водный поток отшвырнул ее, впечатав в стену коридора. Когда Зак снова посмотрел на меня, вода достигла его талии. Целая надземная секция трубы взорвалась и разбила еще пару резервуаров. На всех панелях в комнате одновременно замигали огни — зеленые звезды на черной воде. Затем они окрасились в красный и потухли, так что пространство освещалось только из коридора, в который выбежал Зак.

Больше ничего не оставалось делать. Шаги по металлической лестнице почти не слышались из-за водного потока. Когда мы добрались до люка без решетки, плескалось уже на уровне щиколоток. Я знала, что где-то позади темная вода поглотила тело Кипа, и не оглядывалась. Подтянувшись в туннель, я услышала стук — за мной следовал Дудочник.

Все время в Ковчеге я чувствовала реку над нами. Теперь, когда мы ползли, карабкаясь по наклонному туннелю на следующий уровень, я чувствовала, как река заполняет и все возможное пространство под нами.

До следующего уровня мы добрались раньше воды, но я понимала, что судорожное, слишком медленное продвижение по туннелям нас не спасет. Когда показался люк, на котором мы вчера выбили решетку, я буквально вывалилась в коридор. Свет все еще горел, но вскоре вода уже лизала мои лодыжки. Студеная река жалила даже сквозь обувь. Потолочные светильники заискрили и погасли. Дудочник в темноте превратился лишь в плеск поблизости. У следующего лестничного марша вода доходила уже до бедер.

Не важно, как быстро мы бежали. Где-то тут, в Ковчеге, Зак тоже пытался спастись — и если не получится у него, то и мне конец, — но он знал расположение коридоров и мог направиться прямо к основному выходу. Зак ведь не боялся охранников, если хоть кто-то из них после разлива реки остался на страже.

Мы мчались. Свет на верхних уровнях не горел, и темень усугублялась журчанием поднимающейся воды. Река догнала нас на самом верху; когда она добралась до главного коридора, с потолка с шипением полетели искры, словно в ледяную воду опустили раскаленную сталь. В отблеске я заметила проплывающий мимо череп, словно лодку из кости. Затем вернулась тьма.

Я попыталась сосредоточиться на поиске главной вентиляционной шахты, но мутные настойчивые потоки разрушили план коридоров в моем разуме.