Карта костей

Только когда мы вырвались из цепкой хватки Затонувшего берега и увеличили скорость, я обратила внимание на Зои. Она молча стояла на баке, вцепившись в румпель до белых костяшек на смуглых руках.

— Ты в порядке? — Я не посмела упомянуть ее сны о море. Воспоминания о ее бешенстве казались застрявшей во мне занозой, слишком острой на ощупь.

— Мне не особо нравится выходить в море. — Она отвернулась и уставилась на волны, оставляемые на воде нашей лодкой.

Весь день мы держались подальше от берега, но как только солнце скрылось за горизонтом, подошли ближе. Ветер нам благоволил — мы двигались быстро. Зои по-прежнему помалкивала, но ее неразговорчивость компенсировало постоянное бормотание Ксандера. В какой-то момент под конец дня он начал кричать о пламени и что-то бормотать про лабиринт костей. Это разожгло пожар у меня в голове, и я упала на дно лодки, сжимая руками виски. Взрыв раскалывал мне череп, а морская качка еще сильнее толкала к безумию. До конца видения Дудочник прижимал ладонь к моей спине, и я старалась сосредоточиться на этом теплом прикосновении — единственной опоре в шатком мире.

Салли высматривала патрульные суда. Я не могла без содрогания думать о черном флоте Синедриона, вспоминая его армаду возле острова. Когда взошла луна, Дудочник опустил паруса, и мы с ним подгребли к берегу, чтобы высадиться на каменистом пляже. Под ногами громко шуршала галька, когда мы тащили лодку, чтобы спрятать в высоких зарослях осоки.

Я вызвалась дежурить первой, но Зои покачала головой:

— Мне все равно не уснуть.

Я снова подумала о ее мучительном безмолвии во время морского перехода.

Как оказалось, той ночью выспаться не удалось никому из нас. Укрыться от моросящего дождя было негде, и я лежала, зажатая между Ксандером и Зои. Всю ночь в моей голове теснились его видения о взрыве и ее грезы о море. Когда наутро мы собрались и пустились в путь, я ушла вперед, стараясь оставить обоих далеко позади.

Нам приходилось двигаться в темпе Салли, а когда сил у нее не оставалось, ее по очереди несли Дудочник и Зои. Я наблюдала, как она цеплялась за спину Дудочника, как терпеливо он подтягивал Салли выше правой рукой, когда она сползала вниз и налево, где у него не было руки, чтобы ее поддержать. Смотрела, как его испещренная шрамами ладонь сжимает ее ногу — никогда не видела, чтобы он прикасался к кому-либо так нежно.

С окончательным наступлением темноты мы достигли открытой скалистой местности. Салли не могла идти всю ночь, и мы разбили лагерь среди сосен у мелкого ручья. Я отошла к воде помыться, а когда вернулась с мокрыми волосами, увидела Дудочника, присевшего у костра и занесшего нож над головой. На мгновение я замерла, оглядывая заросли в признаках засады. Из-за деревьев я не видела остальных, только Дудочника, уставившегося на что-то мне невидимое. Дудочник метнул нож и тут же раздался триумфальный возглас Зои, а затем оба рассмеялись. Я вышла на небольшую поляну. Вырезанная на дереве мишень была утыкана ножами. Зои ухмылялась, вытаскивая клинки. Салли и Ксандер сидели у костра и наблюдали за игрой.

— Не стоит спрашивать, кто победитель, — рассмеялась я.

— Дудочник устанавливает сегодня силки и дежурит первым. — Зои вытерла лезвие о брюки. — Он уже проиграл два раунда подряд. Он метает так жалко, что тебе повезло не попасть под удар на обратном пути.

Она передала Дудочнику его кинжалы. Я устроилась рядом с Салли и Ксандером, наблюдая за следующим раундом состязаний.

Зои первой подошла к линии, которую они начертили на земле. Дудочник наблюдал с другой стороны поляны. При первом броске Зои заступила за линию, и Дудочник поднял ее на смех, но она отрицала плутовство. Когда она попыталась сделать так второй раз, он метнул нож и пришпилил шнурок на ее ботинке к земле так, чтобы она не смогла двинуть преступившей черту ногой.

— Попробуй теперь выкрутись, — усмехнулся Дудочник.

Зои наклонилась, чтобы вытащить нож и освободить ногу, и чертыхнулась, когда шнурок лопнул.

— Обидно, что тебе не удается метнуть так точно в мишень. — Она передала брату клинок.

Дудочник рассмеялся, и она отошла за линию.

Я тоже рассмеялась. Но напряглась, наблюдая за соревнованием Дудочника и Зои. Сейчас она смеялась, а я ведь видела, как она перерезает человеку горло и оставляет труп в пыли. Дудочник закатывал глаза в ответ на последний бросок Зои, но я ведь видела, как он говорит об убийстве человека так походя, как я могла бы говорить об ощипывании голубя.

Наблюдая за весельем Зои и Дудочника, я не забывала, что даже игры у них со смертоносными лезвиями.

Ω