Картахена

— Тем более, — кивнула моя начальница. — Ему непременно нужен массаж. Сначала хорошая ванна с травами, а потом массаж с горячими камнями. И не меньше часа термальной грязи!

Она резко повернулась и исчезла в глубине коридора, а я взяла список процедур и пошла искать синьора Полони, еще не подозревающего, что две лучшие сестры отеля «Бриатико» и прелестная китаянка нынче вечером будут ублажать его одного.

За половину цены.

* * *

Всю ночь шел дождь, и утром море показалось мне тяжелым, как ртуть. Из окна процедурной был виден один из портовых закоулков: двое стариков в брезентовых куртках расхаживали там вокруг лодки, затягивая какие-то шнуры, мне почудилось, я различаю их лица.

О чем только я думала, когда шла за капитаном, сжимая в кармане чулок, набитый гравием? Меня могли запросто заметить из этого окна. Дикий пляж отсюда не виден, его загораживает ребро поросшей барбарисом скалы, зато отлично видна ведущая в каменоломни дорога.

Какой же дурой я кажусь себе теперь, великая сыщица. Я не знала, что капитан живет под чужим именем, я не знала, что ему приходилось хромать и подкрашивать лицо, я не знала, что он вырос в доме Стефании и ходил по парковым аллеям задолго до того, как я появилась на свет.

Еще я не знала, что убить не смогу. Никого, никогда. Там, на обрыве, мне было страшно не оттого, что, начни я с ним бороться, могу сама полететь в воду с разорванным горлом. Мне было страшно оттого, что в тот момент я стала на него похожа. Я ничем не отличалась от того капитана, который волок окровавленного человека по плитам рыбного рынка, прихватив его петлей за шею, а потом положил в соль еще живого.

— Как же я не узнал молодого Диакопи? — сокрушался повар, когда вечером мы собрались на кухне обсудить происшествие. — А мы-то развесили уши, слушая про его ледовые экспедиции. Что ж, старухин сынок с самого начала никуда не годился. Повеса, греческая шипучая кровь. Его отец тоже недолго пробыл в поместье, этот, как его, господин из Афин.

— О мертвых не говорят в таком тоне, — заметила Пулия, но я видела, что ей не по себе. Разве не она набрасывалась на всех, кто сомневался в арктических подвигах капитана?

Я подошла к повару, склонившемуся над бурлящим овощным рагу, и налила себе кофе из его кофейника, который всегда стоял на малом огне.

— Сегодня за обедом будет на пять человек меньше, — сказал повар, не оборачиваясь, — поэтому я решил придержать баранину на воскресенье и подать только овощи, а в рагу положу остатки вчерашней свинины. Но если ты хочешь чего-нибудь повкуснее, заходи после ужина, для тебя отыщутся бисквиты с черносливом.

Как он может говорить о еде, думала я, глядя на широкую мускулистую спину, перехваченную завязками клеенчатого передника. Как они вообще могут есть, когда в отеле творится черт знает что, Ли Сопру увезли в морг, а в одной из тридцати шести комнат спокойно сидит его убийца.

* * *

В начале весны я полюбила приходить в галерею и даже завела там складной полотняный стул, который прячу за стволом драцены. На стволе иногда выступают красные пятна смолянистого сока. Всезнающий Риттер сказал мне, что это кровь слона и дракона, убивших друг друга на аравийском острове. А драцена на греческом означает самка дракона.

Отсюда, из галереи, виден северный склон холма: крыша этрусской беседки сияет в листве, будто граненый камушек. Когда головешки разобрали, на поляне нашли статую мученика из красного дерева, целехонькую, с обожженными белками глаз. Это мне брат рассказал, я туда не ходила, хотя вся окрестная ребятня помогала расчищать пожарище.

Восстанавливать часовню хозяйка не пожелала, более того, она так разгневалась на любимого святого, что велела сослать ослепшую статую в конюшни, где та простояла года три, по колено в опилках и лошадином дерьме. Апостол, полагаю, обиделся не меньше, иначе зачем бы старухе спустя два года падать с лошади?

Она была прекрасной наездницей, в молодости участвовала в скачках и за полгода до своей гибели купила коня по имени Виндзор, выигравшего кубок побережья. Это мне соседка Джири рассказала, она работала в усадьбе еще в те годы, когда там были прежние порядки. После гибели хозяйки опасную статую извлекли из дерьма, очистили и по дешевке продали на аукционе в Дуччо. Ничего удивительного в том, что на поляне, где раньше стояла часовня, убили хозяина отеля. Небесный то был палец или откушенный палец апостола, но что-то же ткнуло его в грудь, да так крепко, что он упал замертво.

Как мне двигаться дальше и стоит ли двигаться вообще?

Из того факта, что Ли Сопра стал жертвой, можно сделать два вывода. Первый: он скрывался здесь по другим причинам и погиб от руки кредитора или, скажем, ревнивого мужа. Второй: его убил сообщник, который, вероятно, до сих пор находится в «Бриатико». Может быть, они не поделили добычу?