Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо

Сюрреалисты, с которыми в конце концов Дали разорвал всяческие отношения, терпеть не могли Талу и в этом ничем не отличались от дадаистов. Жена Дали получит у них прозвище Гала-Чума — за свою расчётливость, повадки, жёсткое ведение дел. Она решительно принялась за, как мы бы сейчас сказали, продвижение Дали: водилась с галеристами, устраивала выставки, назначала цены. Конечно, Сальвадор был очень талантлив, но без участия Гады он вряд ли занял бы место в первом ряду художников XX века. Его успех сложился их общими усилиями. Гала подбадривала Сальвадора, когда он вдруг унывал, – несмотря на то что сама была склонна к депрессиям и страдала от психического заболевания, возможно – нимфомании. Она заставляла Дали работать. Стоически переносила трудности и безденежье. Позировала ему для бесчисленных портретов и рисунков, появлялась и в роли самой себя, и в виде античной богини, и даже в образе Христа.

«Портрет Галы с омаром» (1933, частная коллекция), «Автоматическое начало портрета Галы» (1932), «Галарина» (1944–1945, Театр-музей Дали, Фигерас)… Обнажённая грудь Галарины вызывает вполне определённые ассоциации: модель похожа на кормилицу, к соскам которой Дали мог припадать в любое время, насыщаясь уверенностью в себе, энергией и силой. «Тройное появление лица Галы» (1945, Театр-музей Дали), «Атомная Леда» (1949, Театр-музей Дали), «Галатея сфер» (1952, Театр-музей Дали), «Портрет Гала с носорогическими признаками» (1954, частная коллекция), «Обнажённая Гала, смотрящая в невидимое зеркало, со спины» (1960), «Дали со спины, пишущий Галу со спины, запечатлённую с помощью шести виртуальных роговиц, временно отражаемых шестью настоящими зеркалами» (1972–1973) – отсылка сразу и к Вермееру, и к Веласкесу, «Нога Галы (правая панель)» (1974, частная коллекция)… В «Мадонне Порт-Льигата» (1950, собрание Минами Гроуп, Токио) художник придаёт её черты Богоматери. Расстояние от набожной русской девочки до этой уверенной в себе женщины уже не охватить простым человеческим зрением. Дали без устали пишет Галу, а в свободное от работы время и муж, и жена творят о себе миф.

Дали оформляет витрину для буржуазного универмага в Нью-Йорке, а когда его идею воплощают лишь частично, разбивает стекло этой витрины. Дали гуляет по улицам большого города с муравьедом на поводке. Дали принимает в гостях композитора Арама Хачатуряна – будучи голым, да еще и оседлавшим швабру. Гала меняет любовников, как наряды от Шанель, которые очень любила (она ведь была элегантная женщина!). Чем старше становилась мадам Дали, тем моложе были её избранники. Один из них – красавчик Джефф Фенхольт, участник группы «Блэк Сэббат» и первый исполнитель партии Иисуса в рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда». Гала щедро вознаграждала своих любовников (говорят, что Фенхольт получил от неё дом на Лонг-Айленде).

Интимная жизнь в браке вряд ли устраивала темпераментную Галу. Существует мнение, что Дали так и оставался девственником и с женой их связывали совершенно иные отношения, нежные, но бесполые. Она ведь заботилась о нём, как о малом ребёнке, а с детьми обычно не спят… Дали заявлял, что Гала может иметь столько любовников, сколько пожелает, – главное, чтобы она не переставала любить его.

Даже язвительный Бретон признал в конце концов, что Гала и Дали – это два полушария одного мозга. Пара добилась грандиозного успеха, полотна Дали уходили по лютым ценам, а ведь далеко не каждый зритель мог понять, что на них изображено… Когда ещё при жизни художника было решено построить театр-музей в Фигерасе, Дали дал на это согласие, однако заявил, что там не должно быть экскурсий: «Я и сам не знаю, как толковать мои картины».

Но именно в многозначности работ Дали скрывается их главная сила. Его полотна – мечта фрейдиста, и тем не менее каждый находит им собственное толкование.

Дали обладал ещё и яркой словесной одарённостью. «Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим», написанная в начале 1940-х в Нью-Йорке, где художник с женой скрывались во время войны, – это настоящий шедевр литературного творчества, остроумный, живой, но при этом глубоко философский текст. «В шесть лет я хотел стать кухаркой, в семь – Наполеоном. С тех пор мои амбиции неуклонно росли». «Обычно мемуары пишут к старости, когда жизнь прожита. Я же решил сначала её написать, а уж потом – прожить». И на каждой странице, на каждом шагу в этой книге – Гала, Гала, Гала… «Гала – Ангел Равновесия», «Гала – провозвестница моего классицизма», «Гала никогда не ошибается», «Гала излечила меня от безумия своей любовью», «Я люблю Галу больше чем отца, больше, чем мать, больше, чем Пикассо. И даже больше, чем деньги».