Картины из истории народа чешского. Том 1

Меж тем Вацлав-князь денно и нощно читал молитвы и клал земные поклоны, прося Господа Иисуса Христа наставить его на путь истинный и научить, что теперь делать. Молился князь и, жарко веруя в идею святости, ждал озарения свыше. А озарения все не было, и тогда мысленным взором окинул он поле брани и обнаружил вдруг, что дело смерти почти завершено. Узрел он силу Генриха, узрел святой крест над его ратью и уверовал, что, оплаченные пролитой кровью, явятся людям мир и познание Господа. Верил он, что, познав Господа, люди станут покойны и счастливы. И больше уж не мучился никакими вопросами. Никакие сомнения не смущали более его душу. Святость вдохнула в него уверенность, что для него лучше не поднимать меча, обойтись без жестокости и восславить торжество истинной веры.

Вдохновясь этой верой и доверяясь ей, вышел князь Вацлав навстречу королю. Когда же немецкое войско подступило к Пражскому граду, князь поклонился Генриху, признавая его силу. Король ответствовал ему столь же низким поклоном. Пожелав здоровья друг другу, они разговорились как друзья и соратники.

Слушая речи чешского князя, Генрих не мог не поддаться его очарованию. Чудилось ему, будто какая-то особенная, невиданная черта угадывается в этом лике, и черта эта милее, чем сама прелесть. Чудилось ему, будто некая непостижимая сила сокрыта в руках Вацлава, и угадывал он, что сильнее они дланей ратника. И еще почувствовал король, что дана Вацлаву способность распознавать тайное и сокровенное и уверенно говорить о том, чего он не знал и не видел. И почудилось королю, что Вацлаву до самых глубин открыты человеческие сердца и ведомы лицо и изнанка людских поступков.

Придя к мысли о святости великой и необычной души Вацлава, король в раздумий замер. Очнувшись, снова попросил Вацлава не лишать его своей дружбы и в знак того, что сам он ни к кому не питает более искренних чувств, повелел, чтобы его прелаты выдали князю мощи святого Вита. Святой Вит почитался высочайшим патроном и заступником саксов. Вацлав с благоговением принял этот великий дар и поблагодарил короля, молвив, что покровитель саксов отныне и навсегда будет оберегать дружбу чехов и немцев.

После того как союз с Генрихом был таким образом скреплен, казалось, мир в Чехии сохранится на долгие годы. Казалось, что княжество Чешское так и останется покорным вассалом Генриха, однако люди, что глашатаями отмщения хлынули из краев Полабских, так же как и те, кто держал сторону Драгомиры, неустанно делали свое дело и, переходя от града ко граду, твердили, что лучше погибнуть в муках, нежели прозябать в покорстве и отречься от возмездия. Подобных взглядов придерживался и Болеслав. И указывали недовольные князья на другорожденного сына и поставили его во главе сторонников войны. И стал он вершителем мести, и снова имя его громко зазвучало во всех концах Чешской земли.

Приближался год девятьсот двадцать девятый, когда покоренные полабские славяне поднялись на новый бунт, когда ратари из племени лютичей ворвались в главную крепость немцев и, приступом овладев ею, разрушили крепостные стены и устроили сечу на его подворьях.

Тут Драгомира, княгиня, жаждавшая возмездия, явилась пред очи чешского князя и молвила:

— Тебе, Вацлав, вручен меч. Что же ты предпримешь? Как поступишь в этот решающий час, когда твои братья по крови бьются с королем, королем-супостатом, поработителем и погубителем нашим? Что сделаешь, как поведешь себя? Неужто промешкаешь? Седлай же наконец-своего гнедого, и пусть он вихрем несет тебя, взметенного гневом!

Говоря так, заломила Драгомира руки, но князь немотствовал, и тогда она яростным возгласом разъяла это молчание.

Казалось, некий ангел явился с весами в руке. На одной чаше весов лежала вера Вацлава в мир и покой, на другой — жажда возмездия. И перевесила чаша вторая, и ангел, отвратив лик, не остановил ее.

Такой приговор был вынесен по делам, коим предстояло свершиться. Мнения чешских князей разделились. Одни взяли сторону мира, другие — войны, и меч, и неприязнь пролегли между ними.

Когда же король Генрих в тяжелых сражениях с полабскими славянами захватил город под названием Лончина и, перебив всех полоненных, готовился вернуться в Чехию, дабы укрепить власть Вацлава и покарать тех, кто желал с немцами войны, наступил звездный час Болеслава. Другорожденному князю выпал черед действовать. Он обязан был сохранить всех, кто разжигал гнев против Генриха. И кликнул он мужей, преданных делу войны, и молвил так:

— Убейте Вацлава! Пырните его елико возможно сильнее клинком, что всего надежнее, рассеките ему грудь, дабы королевский дружок испустил дух и не поднялся больше!