Картофельное счастье попаданки (СИ)

Они смотрели на меня оба — и герцог Марлоу, и Вирджиния Рассел. А я не знала, что сказать. Повторить вслух то, что произнесла девушка, чтобы и его светлость тоже это услышал? Но она наверняка отопрется от своих слов, и тогда герцог подумает, что я сошла с ума. Да и разве я могла быть уверенной в том, что действительно прочитала ее мысли? А что, если всё это мне только показалось?

Поэтому я покачала головой:

— Простите, я плохо спала этой ночью и чувствую себя не лучшим образом.

Герцог послал мне ободряющую улыбку, а мадемуазель Рассел немного расслабилась. Но если она думала, что я забуду о ее странных мыслях, то она ошибалась. Просто сейчас было не время это обсуждать.

— Нам всем следует хорошенько отдохнуть, — сказал его светлость. — Будем надеяться, что ваш брат, мадемуазель, придет в себя и в скором времени поднимется на ноги.

— Но это же не значит, ваша светлость, что вы позволите его обидчику остаться безнаказанным? — Вирджиния воинственно вскинула голову и подалась вперед. — Я надеюсь, вы заставите его ответить за то, что он совершил?

Я нахмурилась. Ее настрой нравился мне всё меньше и меньше.

— Речь идет о дуэли, мадемуазель, — мягко попытался вразумить ее Марлоу. — В которой точно так же могла пострадать и другая сторона. Неужели, если бы ваш брат ранил графа Кэррингтона, вы хотели бы, чтобы его заточили в тюрьму?

— Насколько я понимаю, дуэль была проведена в нарушение всяких правил, — возразила его гостья. — И я не уверена, что она проводилась в честных условиях. И пока мой брат прикован к постели и не может за себя постоять, это намерена сделать я. И если вы, ваша светлость, не намерены предпринять никаких действий, то я вынуждена буду подать заявление в суд.

— Но позвольте, мадемуазель…, — нахмурился герцог.

Но она не стала его слушать, а вскочила и быстро вышла из комнаты, прежде чем он договорил.

Да уж, характер у нее был непростой. И хотя я вполне могла понять ее желание заступиться за брата, в этой истории я была не на ее стороне.

— Надеюсь, она не сделает этого, — сказала я.

— Я тоже на это надеюсь. Я попробую еще раз с ней поговорить. Попытаюсь объяснить ей, что были как минимум два свидетеля того, что это была именно дуэль, а не покушение на убийство. Но она, как и ее брат, не всегда бывает благоразумна. Вы не будете возражать, если я всё-таки назову ваше имя? Теперь я понимаю, что без этого не обойтись.

— Разумеется, ваша светлость! — подтвердила я. — Думаю, что и мадемуазель Шекли тоже подтвердит, что граф Рассел отнюдь не был безоружным.

Когда я вышла на улицу, Вирджиния Рассел ходила по дорожке сада неподалеку. Она ходила то в одну, то в другую сторону, и было видно, что она рассержена. Вот только на кого? На меня из-за какого-то неведомого мне дяди? На Кэррингтона из-за брата? Или на себя саму за то, что позволила мне прочитать свои мысли?

Поскольку я не знала, доведется ли нам поговорить в другой раз, решила не упускать возможность узнать именно сейчас, что она имела в виду.

— О каком дяде и о каком наследстве вы говорили, мадемуазель? — я повторила свой вопрос, подойдя к ней вплотную. — И не вздумайте говорить неправду!

Она вздрогнула и снова посмотрела на меня с неприкрытой неприязнью. И поскольку она молчала, я решила немного ее подстегнуть.

— Впрочем, вы можете вообще ничего не говорить, — усмехнулась я, намекая на то, что я всё равно прочту ее мысли.

Она, как я и ожидала, сразу напряглась. Она же не знала, что я блефовала. На самом деле, единственной мыслью, которую я смогла прочесть, была та самая, первая. И что бы ни думали она или герцог Марлоу после того, это уже было для меня тайной. Наверно, моих способностей пока хватало только на маленький подвиг. Возможно, для этого требовался какой-то запас магической энергии, а ее у меня было слишком мало.

Конечно, она могла вовсе отказаться со мной разговаривать и удалиться к себе в комнату — наверняка через стены прочитать ее мысли не смог бы даже самый искусный маг. Но она была слишком взволнована и не додумалась до такого варианта.

— А я и не собиралась ничего скрывать! — запальчиво воскликнула она. — Эта тайна всё равно всем скоро станет известна! И хотя, когда вы станете богатой и очень знатной дамой, все будут говорить комплименты вам в лицо, знайте, что за вашей спиной вас будут обсуждать и осуждать! Вас будут презирать!

— Презирать? — переспросила я. — За что же?

Я всё еще ничего не понимала. С какой стати таинственный дядюшка, о существовании которого я даже не подозревала, оставит мне наследство? И почему это вызывает такое негодование у нее самой?

— За то, что вы незаконнорожденная!

Она выпалила это почти торжествующе и теперь смотрела на меня, надменно скривив тонкие губы.

— Незаконнорожденная? — я посмотрела на нее с удивлением. — Что вы такое говорите? Я дочь Констанции и Гюстава Бриан. Мой отец — барон Бриан, и у меня есть документ, свидетельствующий об этом.

Она некоторое время молчала, а потом рассмеялась: