Карты, золото, меч

— Сердцу не прикажешь, — ответил Гилберт, не поведя бровью, и подмигнул. — Кому как не вам знать это — уверен, даже тролли и гоблины сворачивают головы, лишь видя вашу фигурку. Признавайтесь — сколько телег столкнулись друг с другом, когда вы в последний раз переходили перекресток?

Слушая елейный голос Гилберта, который просто разливался соловьем, Ивейн подумал, что болтовня старика в кои-то веки может принести пользу, а вот Кремень смотрел на всю эту картину с нескрываемым отвращением. Кларис же, поправив прическу, вдруг захихикала и быстро-быстро захлопала ресницами:

— Скажите тоже! Право, вы заставляете меня краснеть. Как же я могу отказать в помощи таким славным господам. Доран обычно возвращается домой после рассвета — скажу честно, уж не знаю, чем занимается этот юноша, но на вашем месте я бы поговорила с вашим родственником. Признаться, до вас к нему наведывались о-о-чень неприятные личности.

— Обязательно проведем воспитательную беседу! О, не знаю, как вас благодарить, — Гилберт нацепил шляпу и вновь поклонился, едва не пощекотав ее полами землю. — Быть может — ужином в ближайшем ресторане? Если, конечно, ваш кавалер не вызовет меня на дуэль за такую наглость.

— Единственный мужчина в моем доме мяукает и любит рыбьи головы, — кокетливо ответила Кларис и поправила прическу. — К слову, на той неделе я совершенно свободна.

— Какое совпадение! — воскликнул Гилберт, отбиваясь от Ивейна, который настойчиво пихал его локтем в бок. — К этому времени мы как раз закончим все свои дела. Кстати, совершенно неподалеку я видел чудную забегаловку…

Ивейну и Кремню пришлось приложить немало усилий, дабы, наконец, оттащить Гилберта от дома новой знакомой, которая стояла на балконе, пока они не скрылись за углом. И вот многим позже они втроем уже сидели за столиком в «Храпе кабана», ожидая ужин.

— Какая женщина! — воскликнул Гилберт, беря с подноса, который принес сатир, пенящуюся кружку. — Ради таких разрушали империи!

— Угу, — буркнул Ивейн, ковыряясь в тарелке.

— Писали поэмы!

— Ага.

— Развязывали войны! И… кстати, что-то не так? Ты сегодня сам не свой.

— Ну, если не считать того, что наш единственный шанс найти Франца, скорее всего, сбежал из города и сейчас на полпути к южным границам, а второй вот-вот последует его примеру, все в порядке.

— Ах, да. Совсем забыл, — произнес Гилберт, отхлебывая из кружки. — Кстати, как думаешь, твой дядя помог похитить этого несчастного гнома? Или Вильгельма просто невинная жертва?

В ответ Ивейн лишь пожал плечами. Час стоял уже довольно поздний, так что «Храп кабана» потихоньку наполняли его разношерстные гости, наводняя зал таверны хохотом, шумом и криками. Но несмотря на это сегодня был на удивление спокойный вечер: за все время, что они провели в таверне, произошло лишь три драки и сломали два стула — причем один из них рухнул сам собой под тушей тролля.

Но тут двери харчевни хлопнули с такой силой, что сатир-трактирщик едва не грохнул поднос с пятью графинами, стекла мелко задрожали, а эльф за соседним столиком, задумчиво потрынькивающий на лютне, вздрогнул и порвал струну. К их троице быстрым шагом приблизился Громхак — даже не поздоровавшись, он рухнул на стул рядом с Гилбертом, вырвал у него из рук кружку, которую тот почти поднес ко рту, и выдул ее одним глотком.

— Эй! — воскликнул старик. — Я вообще-то из нее пил!

— О, Громхак! — поприветствовал Ивейн их нового знакомого. — Как дела в библиотеке?

Ничего не ответив, орк вздохнул и кинул на него печальный взгляд — и только сейчас Ивейн заметил, что выглядит тот до непривычия неряшливо. Под глазами его набухли мешки, аккуратно зачесанные волосы были взлохмачены и торчали во все стороны, а на рубахе, выглядывающей из штанов, отсутствовало сразу несколько пуговиц.

— Все пропало друзья мои, — выдохнул орк. — Это конец.

— А поточнее? — спросил Гилберт, наблюдая за тем, как эльф-менестрель подкрадывается к йети, который как раз задумчиво выбирал, чего бы такого съесть на ужин.

— Этот жалкий сморчок отстранил меня от работы! — рявкнул орк и его кулак с грохотом опустился на стол, заставив тарелку Ивейна подскочить и упасть на пол.

— Тебя что, уволили? — спросил Ивейн, разглядывая тонкий слой из овощей и мяса, минуту назад бывший его ужином.

— Именно! Гридер — этот никчемный, маленький, старый…

— Почему обязательно сразу переходить на возраст? — возмутился Гилберт. — Между прочим, человек с возрастом становится только мудрее.

Кремень, до того безучастно жевавший кусок мяса, аж поперхнулся, услыхав слова старика. Пока Ивейн стучал его по спине, помогая прокашляться, а Гилберт, сузив глаза, мерил гнома тяжелым взглядом, пальцы Громхака все быстрее и быстрее отбивали дробь по столешнице.

— Тебе стоит немного успокоиться, — произнес Ивейн, когда Кремень, наконец, снова смог дышать.

— Успокоиться?! — заревел Громхак, наклонившись к нему через весь стол. — Ты хоть представляешь, что для меня значила моя обитель знаний?!