Касание Воды

— Не вини себя, паладин, — произнес странник, заставив рыцаря ненадолго замереть. — Тьму, которая расползается по Дордонии, уже не остановить.

Казалось, что паладин хотел еще что-то сказать, но он промолчал, а его силуэт решительно двинулся дальше и исчез в ночном мраке.

***

Несколько рыцарей остались сторожить разбитый лагерь у подножия горы, когда с первыми лучами солнца отряд паладинов во главе с Хранителем Легионов двинулся к вершине, ведя странника, закованного в кандалы из трита.

Подъем к Башне Стихий был сложнейшим испытанием для всех путников, что были вынуждены забраться на Девичью Гору. Он начинался с первой ступеньки и заканчивался только у самых ворот в башню. Никто и никогда не пытался сосчитать количество этих самых ступеней, то ли выдолбленных физической силой, то ли сооруженных магически, по той простой причине, что, останавливаясь несколько раз на привал при восхождении, сбиться со счету не составляло труда, да и попросту бесконечный счет наскучивал уже на полпути к башне.

Странник поднимался вслед за рыцарями добрых полдня. Ноги уже не чувствовали усталости — они просто перебирали под собой выточенный камень, изредка запинаясь о торчащие концы бесконечных ступеней. С обеих сторон возвышался непроглядный лес, а подножие и вершина горы тонули в тумане.

— Ступай! — подбодрил сзади один из паладинов, толкнув странника, когда тот, провалившись в свои мысли, замедлил ход.

Медведь пошел быстрее, пытаясь не наступать на пятки шедшим впереди Санли Орегху и Хранителю Легионов.

— Ты правильно сделал, что не дезертировал, сынок. — Хранитель Легионов ступал медленно и уверенно.

У него была седая борода с такими же белыми, как облака, усами и длинными бровями. Истинный возраст хранителя невозможно было познать за суровым выражением его заматерелого лица и глубокими, как порезы кинжала, морщинами. Его шаг был неторопливым, а рука, удерживающая двуручный боевой топор, словно гусиное перо, безмятежно двигалась в такт его движениям.

— Я снял с себя ответственность за участие в важнейших делах королевства, но не предавал клятвы паладина, — поскупившись на любое проявление эмоций, ответил Санли Орегх.

— Ты думаешь головой, воин. И за это я сейчас хвалю тебя.

Хранитель Легионов размахнулся своим широким топором и вбил его в ствол растущего на склоне неподалеку дерева.

— Привал! — завопил он следом за ударом и уселся на ступени.

Санли Орегх опустился на каменную плиту рядом со старейшиной. Все остальные воины и пленник последовали этому же примеру, облепив всю лестницу, по которой растянулась длинная полоса из стражников, чьим важным поручением было доставить медведя в Башню Стихий.

— Знаешь, как я потерял руку? — Хранитель Легионов хлебнул из фляги и вытер рукавом промокшие усы и бороду.

— Кажется, это было в одну из вылазок в Сумеречную Пустошь? — ответил Санли.

— Верно. А ты знаешь, как это случилось?

— Один из иркарайцев в бою лишил вас конечности, — сухо проговорил паладин, откупоривая пробку своей фляги.

— Это произошло под самый занавес Долгоночия, — начал хранитель, словно не услышав ответа рыцаря. — Тогда король впервые за всю мою двадцатипятилетнюю службу дал мне в распоряжение целую когорту воинов и отправил разбить лагерь иркарайцев, о которых донесли разведчики. Представь себе, моя первая вылазка. Первое командование. За весь тот путь, что мы шли до Сумеречной Пустоши, я не припомню, что спал. Скорее всего, я отключался на привалах, но это было так мимолетно в сравнении с непрекращающимся пламенем воодушевления, которое полыхало у меня в груди. Я жаждал власти все то время, что служил в королевской армии, но удача всегда обходила меня стороной, и вот у меня наконец появился шанс стать тем, кем я стал.

Все рыцари на лестнице о чем-то переговаривались, бросали камешки вниз, считая, чей камень стукнется большее количество раз, прежде чем звук перестанет долетать до путников, и взрывались сдержанными возгласами при побитии очередного рекорда. Странник сидел молча и против своей воли вынужден был вслушиваться в беседу хранителей.

— Иркарайцы, как знаешь, Санли, никогда не отличались дисциплиной и тактикой, поэтому дело обещало закончиться быстро и укрепить меня на вершине недосягаемого прежде пьедестала. Когда мы добрались до места, то, спрятавшись за одним из песчаных холмов, я увидел совсем мало дикарей. Все они, как и полагается иркарайцам, были воинами с единственным оружием — висящими саблями на своих поясах. Мгновенно рассчитав наше численное, тактическое, экипировочное, техническое и другие преимущества перед дикарями, я приказал напасть на лагерь и убить всех живых. Я поклялся покарать тех, кто не выполнит моего приказа, как это подобает неопытному и жаждущему прославиться лидеру, а сам пошел впереди, чтобы прикончить первого дикаря и тем самым подать пример.

Хранитель Легионов вытер пот с лица, набрал в руку земли со склона и в задумчивости принялся растирать ее в ладони и выпускать песчинками на ступень перед собой.