Касание Воды

— Благодари Богов, иллюзионист, что мы не спугнули медведя, — обратился владыка ко мне, когда в зале стало тихо. — Твои слова о том, что преступники покинули корчму, оказались ложью. Клянусь, если бы я не считал, что ты еще нам пригодишься, ты бы сейчас же отправился вслед за Вастерасом. А теперь к делу.

***

— А дальше он рассказал свой хитроумный план, в котором фигурировали странник, иллюзии его спутников, королевская чародейка и… я. Единственное, чего король не предусмотрел, — внезапное появление зубрилы законов, которого ему удавалось все это время избегать.

— Хранителя Порядка? — переспросила королева.

— Его самого. Весь королевский план чуть не пошел коту под хвост лишь потому, что, прежде чем странник должен был выпить зелье и забыться, а затем очнуться только в Башне Стихий, появился Хранитель Порядка и заставил продолжать представление еще несколько дней, пока не состоялась казнь всех заговорщиков, точнее, их иллюзий, на глазах у самого медведя.

— Но если это были иллюзии, — заговорил император, — почему Санли Орегх не заподозрил ничего?

— Иллюзия была отменная. И… Как ни прискорбно, магия была наложена на настоящих людей, а это значит…

— …если в том зале не умерла Лиана, значит, умер другой человек, — закончила за иллюзиониста фразу королева Антина.

— Верно. Но Хранителю Порядка не пришлось ничего объяснять, потому что на следующий день он благородно сложил с себя полномочия, чем многократно упростил задачу королю.

— Выходит, погребальный костер Лианы…

— Тоже иллюзия, моя королева. Похороны наследницы престола лишь укрепили власть короля. Не верьте ничему, что вы видели в те три дня, наверняка. Я давал представление, не более. — Самодовольная улыбка Ронара Инстада растянулась на его лице.

— Но зачем? — император встрял в диалог. — Почему Сарвилла дождались в замке, а всем остальным позволили уйти? И куда они направились после всего этого?

— Не знаю, император Драго. Может быть, потому, что принцесса Лиана дочь короля и он все еще любит ее, а может быть, потому, что Рогар Вековечный решил проявить милосердие к тем, кто лично ему ничем не навредил.

Император покачал головой, не веря в добрые побуждения владыки Дордонии.

— После того как я дал последнее представление с казнью алхимика и чародейки, то немедленно нашел способ убраться из Дордонии. Так, в общем-то, и оказался здесь.

— Из беседы с тобой выходит, что Сарвилл Кхолд жив, его спутники на свободе, а сам король готовится защищать Дордонию. Сведения действительно полезные, Ронар Инстад.

Циркач улыбнулся, но улыбка тут же сошла на нет, как только его обступили стражники императора.

Антина в ужасе посмотрела на брата.

— Вы искали убежище в Творсе, господин Инстад, и я был бы рад дать вам его, ведь Творс для всех магов навсегда останется вторым домом. Однако ваша магия — истинная ложь. Если бы вы не были так увлечены своим эго, то обязательно разузнали бы, что именно я отдал приказ истребить всех иллюзионистов на Неймерии. И вот вы сами приходите в логово зверя и рассказываете ему, как на службе у величайшего короля творили неправду.

— Но, моя королева, вы говорили…

— Брат, не делай этого.

— Клянусь, Ваше Величество, — Ронар Инстад принялся молить о пощаде, — я сгожусь вам более живым, чем мертвым. Закуйте меня в трит, лишите источников энергии, и я не буду угрозой. А если пользы от меня не будет, то вы прикончить сможете меня, когда угодно. Разве не так?

Император прищурился.

— Ты прав, маг. Уверен, твое красноречие не раз спасало тебе жизнь. Благодари Богов за дар и в этот раз. Уведите и закуйте в цепи.

Глава 7

Сарвилл потерял счет дням. Сколько он уже здесь? Двадцать дней? Сорок? Или прошло уже полгода? Рассветы и закаты за окном случались так неожиданно, что медведь перестал считать. Вот только принесли обед, а за окном уже заходит солнце. Несут завтрак, а он еще не ложился спать. В конце концов он решил, что будет правильней сосредоточиться на обучении и приложить все усилия, чтобы раз и навсегда уничтожить Башню Стихий вместе с ее повелителем и его прислужниками.

Странника выпускали из заточения и позволяли ему свободно передвигаться по башне. Вот только сколько он ни разглядывал и ни проходил сквозь видимые двери, найти выход ему так и не удавалось. Все пути вели либо в другое помещение, либо на лестницу, спустившись или поднявшись по которой и войдя в любую комнату, он так или иначе попадал в абсолютно изолированное пространство, лишенное даже того пресловутого окна, которое существовало в его покоях.